Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 817

В иной реальности (родной для нас, но я ловлю себя на том, что все чаще называю ее «иной») десант на Курилы высаживали 18 августа 1945 года. Когда микадо уже декларировал капитуляцию – остатки Квантунской армии еще сопротивлялись, но ясно уже, что это была агония. А генерал Фусаки Цуцуми, командующий 91-й японской дивизией, отвечающей за оборону Курил, писал, что его подчиненные ожидали сдачи – перед американцами! Хотя Курильские острова, еще по Ялтинскому соглашению, должны быть переданы СССР, но в Москве, по-видимому, решили, что президент Трумэн (в «альтернативной» истории уже покойник) забудет это сделать. В то же время стало окончательно ясно, что японский флот перешел в разряд мнимых величин – и потому было решено высадиться на Курилах раньше американцев. Сопротивления всерьез не ждали – наблюдая, как в Маньчжурии и гораздо более крупные японские гарнизоны складывали оружие перед чисто символичными «воздушными десантами» (которые были вовсе не парашютистами, а пехотой, перевозимой на «дугласах» посадочным способом). Оттого численность нашего десанта была меньше японских гарнизонов Шумшу и Парамушира. В принципе расчёт советского командования на капитуляцию японцев оправдался, но прежде пришлось сломить сопротивление гарнизона острова Шумшу. Что стоило нам большой крови – никогда нельзя недооценивать врага!

Там, десант формировали по принципу «с миру по нитке, или я тебя слепила из того, что было». Что оказалось на Камчатке, под рукой – два стрелковых полка из состава 101-й стрелковой дивизии Камчатского оборонительного района, артполк, истребительный противотанковый дивизион, сводный батальон морской пехоты. Всего – 8,3 тыс. человек, 118 орудий и минометов, около 500 легких и тяжёлых пулемётов. В первом эшелоне вообще сборная солянка – морпехи (без одной роты), пулеметная и минометная роты 302-го отд. стр. полка, рота ПТР и рота автоматчиков 138-го стр. полка, 2-я рота 119-го отд. саперного батальона, сводная рота пограничников 60-го Камчатского морского погранотряда, взвод химической разведки 38-й отдельной роты химзащиты, взвод пеших разведчиков 302-го стр. полка. Причем части, задействованные в операции, были необстрелянными, без фронтового опыта! Что было причиной – излишняя секретность, чья-то халатность или просто не хватило времени, ведь война в Европе там завершилась всего три месяца назад, это вопрос лишь для историков. А в итоге тактические ошибки пришлось возмещать героизмом и кровью!

Там, флот выделил 64 корабля и судна: два сторожевика («Дзержинский» и «Киров»), четыре тральщика, минный заградитель, плавбатарею, 8 сторожевых катеров, два торпедных катера, десантные суда, транспорты. Огневая мощь всего отряда была недопустимо низка – более слабые японские гарнизоны на тихоокеанских островах (не было там подземных укрытий в скалах, да и размеры островов поменьше) американцы давили, подогнав полноценное авиаударное соединение, с полудюжиной линкоров и тяжелых авианосцев, десятком крейсеров и кучей кораблей меньшего класса. Мало того, из-за перегруженности, густого тумана и плохого знания навигационной обстановки корабли сбрасывали десант прямо в воду, за сотню метров от берега, и десантники должны были плыть к острову в полном снаряжении, на подручных предметах. Первый эшелон (морпехи и пограничники) сумели высадиться, не встретив организованного сопротивления – но, вместо того чтобы взять штурмом или хотя бы блокировать японские батареи на мысах Кокутан и Котомари, стал развивать наступление вглубь острова. Назначенный командиром первого эшелона полковник Меркурьев со своим штабом остался на корабле, не имея связи с высаженными подразделениями – из 22 радиостанций, бывших в передовом отряде, работала только одна. Её доставил на берег старший краснофлотец Г. В. Мусорин – чтобы сохранить от воды, он набрал в легкие воздуха и шёл по каменистому дну в направлении берега под водой, держа рацию на вытянутых руках. Такие же проблемы имели гидрографы и корректировщики артиллерийского огня с кораблей – они тоже высаживались в воду, поэтому подавляющая часть технических средств оказалась подмоченной и утопленной. В итоге несколько часов передовой эшелон не имел ни связи, ни управления, предоставленный самому себе. А раз нет связи – то нет и целеуказания для корабельной артиллерии, нет артиллерийской поддержки! При том, что японцы, опомнившись, стали оказывать бешеное сопротивление – батареи Кокутан и Котомари (к нашему счастью, всего лишь 75-мм калибра!), укрытые в бетонных капонирах, почти незаметных с моря, были малоуязвимы для огня с кораблей, к тому же ведущегося без корректировки, по площадям – зато, имея большой запас снарядов, расстреливали подходящие к берегу десантные суда со вторым эшелоном. В это время первый эшелон десанта, имея лишь гранаты и ружья ПТР, пытался штурмом взять высоты 165 и 171, господствующие над северо-восточной частью острова и отрезающие ее от остальной территории. Именно там матросы Вилков и Ильичев своими телами закрыли амбразуры японских дотов. А затем самураи атаковали танками – и по всем правилам, пехота, застигнутая танками на открытом месте, должна погибнуть, но наши морпехи сумели отбить эту атаку, уничтожив семь танков из двадцати, и под гусеницы бросались с гранатами (так что не нужны нам камикадзе – если надо, мы все камикадзе). Лишь к полудню туман рассеялся, над Шумшу появилась наша авиация, и штаб сумел наконец наладить управление, и корабли все же накрыли огнем проклятые береговые батареи – японцы пытались контратаковать еще раз, в этой атаке потеряв уже семнадцать танков, но наши неудержимо шли вперед, и самураи сломались, капитулировали. А после мы уже почти без боя высаживались последовательно на остальные острова Курильской гряды, и японские гарнизоны складывали оружие, на все ушло тринадцать дней, до 31 августа.