Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 780

Как я попал в плен, и отчего не самоубился? Был оглушен близким разрывом. А когда очнулся, вокруг были ваши солдаты. Я единственный наследник в семье, мои два брата погибли, в Индии и на Кварджелейне, и мои престарелые родители в Нагасаки умрут от горя, прошу это учесть!

3 июня 1945 года.

Возле Торо, Южный Сахалин

Замполит шел по поселку, даже не злой, а, не знающий, на каком свете он находится – не далее как четверть часа назад он руководил снятием повесившейся японской семьи, состоявшей из старой женщины, видимо, бабушки, молодой женщины и четверых детей, «на глаз», где-то от трех до девяти лет от роду. Старший политрук видел в своей жизни многое, он принял первый бой, обороняя Одессу в сорок первом, потом защищал Севастополь, потом полгода лежал в госпиталях, потом форсировал Днепр, Вислу и Одер, – но сейчас его трясло, и от увиденного, и от непонимания его смысла.

Он знал, что у японских «благородий», самураев, принято резать себе живот, потерпев поражение, это как у наших проигравшихся голубых кровей пуля в лоб. Но жители этого поселка, страшно бедного по советским меркам, ну никак не тянули на японское дворянство (ну что за халупы? Уж на что у нас без роскоши живут, но чтоб в такой собачьей конуре, и с семьей? Ну может еще, попервости, но на второй, третий, ну пятый год любой хозяин себе обязан справный дом поставить)! Да и не было ни у кого из самоубившихся распоротого пуза – вешались, топились, детям головы разбивали! Зачем?

Он слышал, что в Германии – Геббельс в бункере в Берлине со всей семьей, и детьми сдох, им яд дал, сам застрелился. Это еще как-то понять можно, «чем вспоминать, что был подобный папа – уж лучше стать с пеленок сиротой», ну вот представить, что у Гитлера дети были бы, в малолетстве, и наши бы не тронули – и как им после жить, когда вырастут? Но этим-то простым японцам с чего нас так бояться?

Да и глупо к тому же. Чем детей убивать, и самим следом – так, цинично говоря, лучше за углом притаиться с вилами или топором, чтобы, как враги войдут, хоть одного успеть с собой… Да и те мужики с дубьем могли ведь спрятаться и внезапно броситься, или мирными поначалу притвориться и вдруг напасть – все равно погибли бы все, но и у нас могли бы быть потери. Ну а так, пробежать метров четыреста, сколько там было, под плотным огнем, шансов нет никаких, там одна ЗСУ может роту выкосить, ну а батарея их, еще минометы, и под две сотни ПК и АК? Будто для японцев и победа была не важна, а лишь бы самим умереть. Зачем?