Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 705

Но объединять вместе безусловно почтенных людей и сомнительную шушеру – на том основании, что они получают плату не за физический труд?! Позволить каким-то борзописцам, должным исправно освещать политику своего государства в прессе, иметь мнение, отличное от мнения воинов, перед которыми эти обязаны покорно склонять головы, если, конечно, они не хотят их лишиться?! Это просто не укладывалось в голове майора Инукаи – такое просто не имело права на существование в государстве, заслуживающем такого определения, по мнению офицера Империи восходящего солнца.

Выслушав Бородинского, майор пришел к некоторым выводам – во-первых, если бы этот субъект, по недосмотру светлой богини Аматерасу, родился бы японцем, то его, за выражение неприкрытой ненависти и презрения к своему государству и народу, в старые времена убили бы на месте как бешеную собаку; во-вторых, господин Сталин, судя по тому, что подобным организмам начали указывать их место – хотя, по мнению Инукаи, делали это, проявляя непозволительный либерализм и вопиющую мягкотелость, – заслуживал уважения как руководитель страны, пресекающий деятельность подрывных элементов; в-третьих, Бородинский явно не понимал своего места, будучи предателем на жалованье, пока еще приносящим некоторую пользу воинам Империи, и, только поэтому остававшийся в живых, – но майор твердо решил немного вразумить непонятливого.

Третьим был уникальный даже для повидавшего многое майора тип – Мойша Гарцберг. До сей поры Инукаи не мог похвастаться глубокими познаниями по части еврейского народа – его знакомство с представителями такового ограничивалось длительным противостоянием с начальником одной из русских пограничных застав Гринбергом, в засадах, устроенных которым, погиб добрый десяток сформированных из эмигрантов разведывательно-диверсионных групп и одна группа, состоявшая из подчиненных самого Инукаи, а также несчетно простых контрабандистов; еще был офицер ГПУ Кацнельсон, которого Инукаи, после долгой охоты, сумел все-таки подловить на таежной дороге – к чести большевиков, весь отряд отстреливался до последней возможности, а оставшийся последним командир, раненный, подорвал себя гранатой. Инукаи умел ценить воинскую доблесть врага, поэтому приказал своим подчиненным похоронить убитых и поставить табличку с именами убитых чекистов и отметкой, что они погибли смертью храбрых. Исходя из этого опыта, майор и судил о евреях – нет, он был образованным человеком и знал, что это народ, весьма склонный к коммерции и хорошо умеющий зарабатывать деньги, – но это была чистая теория, поскольку такие евреи на его жизненном пути не встречались. Но Гарцберг был выдающимся экземпляром – прочитав личное дело, Инукаи сначала не вполне поверил написанному – такой тип просто физически не мог выжить, его давно должны были прикончить. Лишь побеседовав с Мойшей – причем в ходе разговора Инукаи приходилось постоянно напоминать себе максиму полковника Николаи „Отбросов нет – есть кадры!“ и преодолевать желание вызвать денщика, чтобы приказать ему приготовить ванну, поскольку от Гарцберга исходило ощущение абсолютной моральной нечистоплотности – майор поверил написанному.