Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 191

– А толпа, смотрите, тоже уходит! – сказал Мазур. – Не бежит в панике, а как по команде, не слишком спеша.

И знамена красные видны. И портреты Ленина и Сталина над головами. Сволочи – символы наши украли, чтобы внимание отвлечь, пока сзади втихую подкрадываются и убивают! Вот интересно, что будет, если врезать из крупняка – Юрка говорил, пуля ДШК сразу нескольких человек навылет пробивает?

– Не надо, – отвечает Смоленцев, – главари нам еще попадутся, поймаем – повесим. А массовка будет искупать свою вину ударным трудом на Колыме.

Иван Кныш, оперуполномоченный Киевского угро.

23 июня 1944 г.

Прав оказался тот майор – а я верить не хотел в такое! В Киеве – военное положение.

Читаю приказ – все как подобает. Поддерживать, обеспечивать, пресекать, а «бандитов, грабителей, мародеров, паникеров, шпионов и диверсантов – расстреливать на месте». Ну, со шпионами загнули, какие они тут могут быть, английские, что ли, вон консульство открылось на Житомирской? И – «шпионажем не занимаемся», как тот герой-сыщик у Чапека сказал (есть за мной такой грех, детективную литературу почитываю, даже заграничных писателей, которые у нас выходили – ну, а этот чех прогрессивный, он против фашизма выступал).

С утра, конечно, все было в непонятках. Идет толпа по Крещатику, с красными знаменами и портретами вождей, революционные песни поют – что за чертовщина, давно уже ни царя, ни капитала нет, против чего протестовать? Но порядок вроде не нарушают, если только не считать помех уличному движению. Это уже после, на площади Калинина, безобразие началось – милиционеров, что здание ЦК охраняли, растоптали и буквально разорвали в клочья. А нашу бригаду в это время на Чкалова вызвали – там тоже было страшно.

Я за восемнадцать лет службы – до сорок первого здесь, в эвакуации в Саратове был – на всякое насмотрелся. Вот только уголовные так не убивают – всю семью и ничего не взято. Инженер с «Арсенала», коммунист, его жена и двое детей – всех кончили, удавками и ножами. Соседи не слышали ничего, но видели, как в квартиру трое военных заходили, с раннего утра. Не успели с осмотром закончить – милиционер бежит, нашу машину увидел. Через два дома – учитель, он в коммунальной квартире жил, к нему с утра военные пришли, а затем вышли, за собой дверь заперев и опечатав, и лишь через час соседи спохватились, что Михалыч с ними не уходил, так значит – в опечатанной комнате остался? И в этом же доме, лишь в другом подъезде – еще два трупа, служащий горисполкома с женой. В общем, на один квартал пять эпизодов, одиннадцать человек. И ничего не взято – лишь убивали! Сволочи – детей-то за что? Уголовные так себя не ведут – только фашисты!

И в ориентировке, что успели получить – по всему городу нападения на постовых милиционеров. По показаниям свидетелей и рассказам тех, кому повезло отбиться – подходят сразу четверо или шестеро и сразу, молча, пускают в ход ножи или стреляют. Внешне на митингующих совершенно не похожи, но и на уркаганов тоже – а ведь далеко не всякий урка вот так легко решится на милиционера руку поднять, зная, что за такое расстрел без вариантов! А отбиться удалось посту у телефонной станции, там двое стояли, с автоматами, и к ним еще комвзвода подошел. Но что делать, если идут люди мирно и вдруг выхватывают стволы? Один из милиционеров успел очередь дать, веером, неприцельно, – но хватило, чтобы четверых положить, еще трое убежали – комвзвода раненый, но сумел все внятно рассказать, а других наших – одного сразу насмерть, второго до госпиталя не довезли.