Читать «Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт» онлайн - страница 103
Владислав Олегович Савин
Так что же за игру вы затеяли, товарищ Кириченко? Или уже и не товарищ совсем? Понятно, что вам из первого союзного в первого автономной (и то не факт, что вас утвердят) очень не хочется. Но чтобы из-за одного этого антисоветский мятеж затевать? И ведь даже если подымете – победить вам точно не удастся! Чтобы товарищ Сталин с самостийной Украиной смирился – да скорее тут никого не останется, говорящих на мове!
В девятнадцатом веке Киевская опера была одной из лучших в Российской империи, соперничая с театрами Петербурга и Москвы. В 1896 году театр сгорел, через два года был восстановлен, и до самой революции оставался средоточием культурной жизни Киева. Здесь бывали Чайковский, Рахманинов, Римский-Корсаков. А в марте семнадцатого здесь, сразу после падения самодержавия, провозгласили Раду во главе с Грушевским.
Мира Украине это не принесло – с самого начала новая украинская власть поссорилась с Временным правительством в Петербурге, не желая отдавать хлеб иначе чем по «справедливой» спекулятивной цене, с казаками, требующими пропустить их с фронта на Дон и не разоружать, с теми из фронтовых частей, кто не захотели подчиниться главе Военного комитета Рады, бывшему интендантскому чиновнику Симону Петлюре, а также с командующим 1-м Украинским корпусом (бывшим 34-м армейским) Павлом Скоропадским, который готов был подчиниться Раде, но Петлюру в упор не видел, справедливо считая, что генерал-лейтенанту Российской императорской армии грех исполнять приказы какого-то штафирки. И конечно, с бастующими рабочими и с крестьянами, не желающим сдавать хлеб за бесценок – именно тогда, а не при большевиках, на Украине появились первые «продотряды». К Октябрю окрепла новая сила – большевики, и в городах началась настоящая война между армией Рады и Красной гвардией, и был большевистский поход на Киев в январе восемнадцатого, и большевистское восстание в Киеве, жестоко подавленное буквально накануне вступления в город краснознаменных отрядов.
И был договор в Бресте, где украинцы выступили третьей договаривающейся стороной, впервые заключая международный договор как суверенное государство. Правда, договор этот был о германской оккупации Украины, – но Рада по сути уже не была хозяином большей ее части и не имела сил ее освободить, уступив эту честь германской армии. Немцев же эта территория интересовала лишь постольку, поскольку оттуда можно было вывезти хлеб, так что крайним опять оказался крестьянин (и не только бедняк): грабили всех с истинно немецким орднунгом. Итогом же была вспыхнувшая по всей Украине партизанская война (не одни красные, но скорее «за землеробов» – эти пришли, грабют, те пришли, грабют). Немцам это не понравилось, и они потребовали навести порядок – и Скоропадский вошел в Раду, подобно Наполеону в Национальное собрание: «Я все обдумал и решил, что буду править сам, а вы все пошли вон». Но за Бонапартом были штыки его собственных солдат, а за новоявленным великим гетманом – в большинстве немецкие, и потому век гетманства был короток, несмотря на срочно проводимые военные реформы. Были целых четыре высших штаба – Военное министерство, Главный штаб, Генеральный штаб, Собственный пана гетмана штаб – друг другу не подчиненные, зато отчаянно между собой конфликтующие и интригующие, в которых ошивалось, исправно получая жалованье, огромное количество офицеров – при наличии реально боеспособной единственной Запорожской дивизии, в которой к гетману относились с холодом, переходящим в ненависть, так и не простив ему переворота, и даже не раз угрожали повернуть штыки на Киев – и еще множество мелких частей под командой «батек атаманов», мало отличимых от банд, которым даже один высший штаб был нужен, как зайцу тормоза.
