Читать «Сон героини» онлайн - страница 3

Аня. Да он не наш. Просто пришёл на вас посмотреть.

Шубин. Ну, пожалуйста – пусть смотрит.

Резко звучит телефонный звонок.

Аня быстро направляется к выходу.

Аня. Ой, извините, у меня звонок. Да, Зоя Ивановна… Ленина уже одели и загримировали… Героиню отвели в кафе… Хорошо, её пока не будем трогать… Я поняла: не трогать… Передам… Ну как там у вас?

Горячев тем временем подошёл к Шубину.

Горячев. А я прибежал в костюмерную, мне сказали – ушёл в павильон. Здравствуйте, дорогой мой… Пашенька Сергеевич!

Шубин. Это кто? Не вижу… не узнаю… (Смотрит на Горячева.) Это кто же? Что-то знакомо мне в вашем лице…

Горячев. Семён. Гримёр ваш.

Шубин. Гримёр?

Горячев. Работал с вами кода-то на ленинской картине.

Шубин. Семён! Боже мой! Семё-о-он!

Горячев. Здравствуйте, Пашенька Сергеевич! Милый мой Влади-мир Ильич!

Обнимают друг друга.

Вот видите, даже расплакался – так рад… что вас увидел…

Шубин. Жив, жив ещё! Семён, а ты всё здесь, на студии?

Горячев. А где же мне быть! Здесь.

Шубин. Всё гримируешь?

Горячев. Да кого тут теперь гримировать-то?! Павел Сергеевич! Кто сейчас герои?! Так – всякая рвань… бандиты – менты, менты – бандиты! Разве это люди?! Разве это герои?! Ну, нарисуешь им наколку – режиссёры и рады. На студии теперь такой кошмар! Пашенька Сергеевич, ужас! Ужас! Что снимают! Волосы дыбом! Реклама, игры телевизионные!.. Эстрада клипы свои печатает!.. И только и слышишь: баксы, баксы, баксы! Просто какой-то… Голливуд без штанов устроили на Ленинских горах!

Шубин. Развитие капитализма в России!

Горячев. Он всё это предвидел! Всё! А можно чуть-чуть повернуться лицом к свету, Пашенька Сергеевич? Дайте ваш грим посмотреть…

Шубин. Подожди с гримом! (Живо.) Семён, тебе я верю, скажи, костюм ужасен? В какой лапсердак они вождя одели! Ты посмотри!

Горячев. Бог ты мой! А где же жилеточка?

Шубин. Сказали – не нужна жилеточка. Пальто должно быть застёгнуто…и всё в один цвет…

Горячев. Не ходил Ленин в застёгнутом пальто.

Шубин. Я им то же самое сказал!

Горячев. Владимир Ильич всегда был распахнут.

Шубин. Говорят: ходить не будете – будете стоять.

Сказали – главное, чтобы была кепка в руке.

Горячев. А кто костюмеры-то?

Шубин. Не знаю никого. Какие-то девицы… пьяные, по-моему… Сидят в костюмерной и даже вино не убрали со стола. Одеваюсь и слышу за спиной разговор. Одна другую спрашивает: «Что опять про Вовца начали снимать? Соскучились, что ли»? Так что я, оказывается, приглашён на роль Вовца!

Горячев. О господи! Да дуры необразованные! Не обращайте на них внимания, Пашенька Сергеевич!

Шубин. Вроде фильм у них из современной эпохи. Мне сценария не дают. Гадаю, кто я и зачем.

Горячев. А чего гадать-то? Вы – Ленин! Дайте на грим-то хоть посмотреть…

Смотрит.

Шубин. Что художник скажет?

Горячев. Это что за бороду они вам приклеили?

Шубин. Я им говорил – бородку надо… острее.

Горячев. А брови зачем такие?

Шубин. Брови мои.

Горячев. Так прибрать их надо, подстричь.

Шубин. Подожди ты морщиться? Ну, говори! Что ещё?

Горячев. Да хулиганство это, а не грим!

Шубин. Мне позвонила со студии женщина, сказала – она режиссёр… ну и приглашаем, значит, вас сыграть Владимира Ильича. Сказала: «Как режиссёр я вижу только вас». Сердце артиста забилось: понимаешь… я уж думал, что забыли меня… похоронили… оказывается, есть ещё такой артист! Жив ещё! Хорошо, сказал, снимайте. А потом всю ночью не спал – думал над ролью. И засомневался: ну какой, к лешему, теперь я Ленин?