Читать «Солоневич» онлайн - страница 85

Но нервный срыв быстро прошёл. Стоит ли стреляться, когда ты находишься на пороге исполнения мечты?

Глава двенадцатая

ТЯЖКАЯ СВОБОДА ФИНСКОЙ ЗАГРАНИЦЫ

Через два дня Ивана и Юру доставили в посёлок Илломантси, где располагался штаб пограничного отряда. Начальник был рад событию, внёсшему в его жизнь некоторое разнообразие. Он «показал» Солоневичей всем своим знакомым в посёлке. Русских везде привечали, щедро кормили, пытались расспрашивать о жизни в Советской России. В штабе отца и сына впервые формально допросили. Русского языка финны не знали, допрос шёл на немецком. После этой вполне доброжелательной процедуры — снова обильная еда. Ближе к вечеру Иван по просьбе начальника отряда продемонстрировал жителям посёлка свои спортивно-тренерские таланты. Не исключено, что это была неназойливая форма проверки: в лагерном удостоверении Солоневича, изъятом пограничниками, было указано, что он «инструктор физкультуры».

Из Илломантси Солоневичей перевезли на автобусе в городок Йоэнсуу. Ими «занялись» гражданские власти. Поместили в «каталажку домашнего типа» на окраине, объяснив, что это «обязательный для всех перебежчиков карантин».

На следующий день Солоневичей отвезли для допроса в политическую полицию. Судя по всему, процедура была строго регламентирована. Ивана и Юру сфотографировали анфас и в профиль, вручили анкеты для заполнения, задали обычные для таких случаев — все-таки нарушители границы! — вопросы. Некоторые из них покоробили Ивана, который в самом начале допроса заявил о том, что является врагом коммунистов и советской власти, по каковой причине и бежал в Финляндию. Тем не менее невозмутимый полицейский агент, строго следуя предписанному порядку, «ошарашил» Солоневича вопросом:

— Ви член векапебе?

И ещё в таком же роде:

— Ви член мопр, ви член оптете? — под последним, по мнению Ивана, подразумевалось, скорее всего, «Общество пролетарского туризма, ОПТЭ».

Во время допроса Иван попросил полицейского агента узнать о судьбе брата Бориса и дать взаймы денег, чтобы послать весточку Тамаре в Берлин. Ответ не заставили себя ждать: пришла телеграмма от Тамочки с поздравлениями и денежный перевод. Полицейский агент сообщил также, что Борис — в Финляндии! Он перешёл границу 12 августа в районе Сердоболя. Какая радость! Какой праздник на душе! «Значит, все курилки живы!»

В тот же день Иван с ведома карантинных властей направил Тамаре письмо, в котором обрисовал сложившуюся ситуацию и свои ближайшие планы:

«Родная моя девочка!

Итак, 4 месяца ГПУ, 7 месяцев концлагеря и 16 суток драпежа по нечеловечьим лесам и болотам — всё уже позади, и мы в Финляндии… Мы пока взаперти, как говорят, в карантине, до 29/VIII, отъедаемся от лагерной голодовки… Отдыхаем от нервного и физического напряжения последних месяцев. Но будущее — неясно. Мы здесь, в Йоэнсуу, — первый прецедент такого рода, с нами не знают, что делать, и сносятся с Гельсингфорсом… Дальше: это карантинное время я использую для работы над брошюрой о концлагерях в СССР. Думаю издать её в Гельсингфорсе и думаю, что она будет интересна: свежий материал на свежую тему. Спишись с Ренниковым… и поговори в Берлине насчёт издания, условий, гонорара, переводов и т. д., размер 2–3 печ. листа.