Читать «Солоневич» онлайн - страница 319

Сбылось и другое предсказание Солоневича: о пассивности Запада после смерти Сталина:

«Момента слабости советской власти „свободный мир“ не использует, как в своё время он не использовал моментов слабости Гитлера. Демократическая политика есть всегда лоскутная политика, робкая, противоречивая и недальновидная. Это нужно принять как факт»…

Версию о том, что в смерти Ивана Солоневича есть «сомнительный аспект», поддержал его брат Борис. В предисловии к роману «Две силы» он писал: «Как известно, автор больше десяти лет тому назад умер в Уругвае при чрезвычайно таинственных обстоятельствах». По некоторым свидетельствам, Борис вставил эту фразу по просьбе издательства «Свободное слово Карпатской Руси». Руководствовалось оно понятными соображениями: автор, погибший от рук советских агентов, не мог не вызывать интереса читателей-эмигрантов и, следовательно, способствовать успешной реализации тиража.

Дубровская опровергала выдумки о «таинственных обстоятельствах» и «агентах». В письме представителю «Нашей страны» в Бразилии Л. Рубанову она со свойственной ей прямотой рассказала о причине и обстоятельствах его смерти:

«Вкратце: И. Л. ещё здесь, в Аргентине, очень страдал от язвы желудка, но не лечился и много пил. Вам, как его закадычному другу, могу сказать то, что никому никогда не рассказываю. Когда мы ещё жили вместе (первые шесть месяцев нашего с Вс. К. пребывания в Аргентине) с Солоневичами, то сама видела, как И. Л. днём держал диету, а вечером переходил на вино. Когда он переехал в Уругвай, его язва ухудшилась и наконец перешла в рак. Не знаю, кто его оперировал, но всё время болезни он был окружён теми русскими, которые и по сей день являются верными подписчиками „Нашей страны“, и никто из них не был подозрителен. Надо принять во внимание, что организм И. Л. к тому времени настолько ослаб, что не удивительно, что он не выдержал операции. К тому же он фактически никогда и не лечился. И если и ходил к докторам, то потом не исполнял их предписаний. Да и курил он как в старые добрые времена. То, что И. Л. зарезали, придумал Б. Л., — не знаю, зачем. Здесь же и в Уругвае таких сплетен даже не бывало».

С подлинной болью переживала смерть мужа Рутика. Через две недели после смерти Солоневича новый главный редактор «Нашей страны» Всеволод Дубровский так написал о ней:

«Я хочу сказать несколько слов о мало кому известной самоотверженной женщине, которая отдала себя всю заботам об Иване Лукьяновиче… о его второй жене. Немка по происхождению, она сумела под влиянием Ивана Лукьяновича войти в круг тех интересов, которыми жил её муж, и стать необходимой ему и незаменимой спутницей его жизни… до последнего его вздоха. Он умер на её руках. Это она, ещё не придя в себя после пережитого ею потрясения, на следующий день после погребения Ивана Лукьяновича нашла в себе силы написать мне подробное письмо, многие строки которого расплылись от капавших на них слёз… и описать все детали происшедшего, помня, что Иван Лукьянович, как она пишет, „принадлежал не только нам, его близким“, и считая своим долгом рассказать о его последних днях всем тем, кто прислушивался к его словам, кто разделял его идеи, всем тем, нам неизвестным — многочисленным — членам Народно-монархического движения, кому он принадлежал так же, как и своим близким».