Читать «Солоневич» онлайн - страница 29

Только на шестнадцатый день после ареста начались допросы. Судя по всему, основательной «доказательной базы» у чекистов не было. Солоневичей обвиняли в передаче шпионских сведений агентам белых «с той стороны». По версии ЧК, Тамара, работая переводчицей на радиостанции, получала «ценную информацию», перепечатывала её на пишущей машинке и вручала мужу. Иван вместе с другими соучастниками («под предлогом рыбалки») выходил в море, где и проводил секретные встречи с белым эмиссаром. По мнению Тамары, «всё это было настолько нелепым, что и протестовать было трудно. Машинка не функционировала, радиостанция бездействовала, наши горе-рыбаки отъезжали от берега максимум на километр».

Особенно много допрашивали Ивана, и, по свидетельству Тамары, «он тревожился гораздо больше», опасаясь, что в сети ЧК попадут Войцеховский и его помощники. Они должны были посетить дачу, имея при себе документы, которые могли бы серьёзно скомпрометировать всех. «Подпольная организация действительно была, — писала Тамара в своих „Записках советской переводчицы“, — но, строго блюдя правила конспирации, муж мой даже мне ни словом не обмолвился. Его душевное состояние в момент ареста и после него было близким к отчаянию. Он боялся, что эти два члена организации попадут на нашей даче в засаду (Рабинович, оказывается, три дня оставлял солдат на даче, с намерением поймать кого-нибудь из наших знакомых, чтобы создать „дело“). С. Л. Войцеховский и С-ий по счастливой случайности пришли только на четвёртый день, когда засада была уже снята и, таким образом, от Каролины узнали, что мы арестованы. Были приняты все меры, и организация временно ушла в глубокое подполье».

В конце августа Солоневичей освободили «по причине отсутствия улик». Отчасти подействовало и ходатайство за них небольшого коллектива радиостанции, почти полностью состоявшего из «бывших». Их солидарность с Солоневичами была понятна: сами в любой момент могли оказаться в такой же ситуации. Формулировка постановления об освобождении — «отсутствие улик» — была более чем странной. Улики-то были! И шансов увильнуть от расстрела не было никаких! При аресте в руки чекистов попали документы, о которых, по словам Ивана, принято говорить, что они «не оставляют никаких сомнений».

Позже выяснилось, что «спасительную услугу» оказал молодой еврей по фамилии Шпигель, который имел какое-то отношение к работе одесской чрезвычайки и утащил все подозрительные документы из дела Ивана и его жены. Оказывается, в своё время Иван оказал Шпигелю небольшую заочную услугу. Они не были даже знакомы. И вот — везение, дар судьбы, в критический момент подвернулся благодарный Шпигель. С того памятного происшествия слова «Шпигель поможет» вошли в арсенал «идиоматических выражений» семьи Солоневичей.

Тамара в деталях описала первые минуты семьи Солоневичей на свободе: «И вот мы идём — худые, голодные, оборванные. За три месяца мы не меняли платья. Ваня был арестован в рубахе и рыбацких брюках. Трудно поверить, как может выглядеть рубаха, если её носить и в ней спать, не снимая три месяца подряд. Только на плечах и на обшлагах она ещё кое-как держалась, остальное были дыры и лохмотья. На мне были остатки серого костюма, которые выглядели совсем неприлично».