Читать «Сокровища ангуонов» онлайн - страница 57

— Лежи, не шевелись! — глухо сказал отец, и я увидел себя под ильмом.

Где-то в темноте трещали сучья, слышались голоса вперемешку с бранью. Я хотел встать, но отец прижал меня снова:

— Лежи, те ровен час — убьют.

Он держал кусок коры, отщепленный пулей от старого ильма. Этой-то корой и стукнуло меня по лбу, с которого еще не сошла шишка, набитая о косяк во время ночного переполоха в таежном селении.

Голоса приближались. Кто-то сердито говорил:

— Мой думай, ваша понимай есть… Ваша понимай нету!

ЛЕСНОЙ ЧЕЛОВЕК

Через несколько минут к огню подвели человека, одетого в куртку из плохо выделанной шкуры изюбра и мягкие кожаные штаны, заправленные в тупоносые унты. На голове незнакомца, повязанной серым платком, чудом держалась шапочка из козьего меха с торчащим беличьим хвостиком. Двое карателей держали его за руки.

— Тунгуса поймали, — доложил Славинский.

Незнакомец отрицательно покачал головой и только после этого с достоинством оказал Гамлеру, очевидно, угадав в нем начальника:

— Капитан, его понимай нету. Моя удэхе.

Он еще хотел что-то добавить, но его оборвал Славинский:

— Перед тобой господин подполковник, дура!

Гамлер расхохотался.

При свете костра лицо незнакомца, скуластое, без единой морщинки, казалось бронзовым. Сурово сдвинув русые брови, он невозмутимо смотрел на огонь, словно давая возможность получше разглядеть себя. Мне невольно припомнились индейцы из племени могикан, о которых я совсем недавно читал в своем тихом музее.

— Как звать тебя? — спросил отец.

— Сарл Сандига. Моя своя дорога ходи, тебе мешай нету. Как можно человека стреляй, бердана отними? — последние слова относились к Славинскому, который разглядывал старенькое ружье с переплетенным ремешками прикладом. — Совсем плохой люди!

Удэгеец плюнул, неожиданно сел на землю и начал разуваться. Гамлеровцы окружили его со всех сторон, бесцеремонно разглядывали, трогали за шапочку, ощупывали котомку, но он, казалось, не замечал этого, тщетно пытался развязать размокший от росы сыромятный ремешок левого унта. Руки его дрожали, пальцы слушались плохо. Я хотел помочь ему, но он молча отстранил меня и, вынув узкий, как шило нож, быстрым движением разрезал ремень, потом, поморщившись, стянул унт. Нога была мокрой от крови: пуля прошла через икру, к счастью, не задев кость… Надо было иметь большую силу воли, чтобы стоять и разговаривать, как он стоял и разговаривал минуту назад…

Обложив раненую ногу какой-то травой, извлеченной из объемистого мешка, Сарл туго перебинтовал ее тряпицей и натянул унт, повязав его у колена новым ремешком. Потом он достал из-за пазухи трубочку с длинным чубуком и раскурил ее от уголька с таким видом, будто ничего особенного не случилось.

— Тебя могли убить, Сарл, — оказал отец и добавил, насмешливо взглянув на подполковника. — У нас это очень просто.

Удэгеец отрицательно покачал головой.

— Кабана убивай — мясо есть; соболь, лиса, другой какой люди стреляй — шкурка купец покупай, пули, порох давай. Моя убивай — шкурка нету, мясо нету. Зачем убивай?