Читать «Соколы огня и льда» онлайн - страница 2
Карен Мейтленд
Хорхе — врач в 1539 году, теперь — пожилой сосед Изабеллы
Рикардо — авантюрист
донья Лусия — богатая вдова
Карлос — племянник доньи Лусии
Сильвия — любовница Рикардо
Филипе — прислужник в местной таверне
Эйдис — оракул и знахарка
Валдис — сестра-близнец Эйдис
Фаннар — местный фермер
Ари — батрак
Уннур — жена Фаннара, мать Маргрет и Лилы
Хейдрун — подруга Эйдис
пастор Фридрик — лютеранский священник
Йонас — владелец жеребца, отец маленькой Фриды
Петер — заводчик лошадей
донья Флавия — жена купца
Маркос — лекарь
Витор — составитель карт и коллекционер
Фаусто — охотник за бриллиантами
Хинрик — корабельный юнга из Исландии
Пролог
— Я убил их, Элисабет, я их убил!
Элисабет слушала рыдания, нёсшиеся из горла мужа. Она знала, Йоханн отчаянно хотел от неё утешения, молил, чтобы она уверила его — в совершённых им ужасах нет ничего страшного, но не могла говорить. Она даже не могла заставить себя повернуться и взглянуть на него. Она помешивала кипящую в горшке вяленую рыбу, и смотрела на тонкие, как тростинки, пальцы, сжимающие железный половник, как будто её собственная рука была каким-то странным и незнакомым зверьком.
— Я должен был, Элисабет... У меня не было выбора.
Она резко выпрямила спину.
— Я же просила тебя не делать этого. Почему ты не слушал? Вечно ты...
Она повернулась к нему, в глазах сверкал гнев и страх, но слова захлебнулись в потрясенном вздохе. Йоханн, освещенный горчичным светом лампы с рыбьим жиром, стоял совсем рядом с ней в их крошечном доме. Но, если бы не его голос, Элисабет ни за что бы не узнала своего мужа в глядящем на нее существе.
Вместо лица - кровавая маска. Кровь течет по щекам, заполнила складки кожи, пачкает красным его светлую бороду. Кровь сочится и из множества глубоких порезов на руках. Даже волосы покрылись запекшейся кровью. Если бы не одежда, которую Элисабет выткала и сшила собственными руками, она бы поклялась, что перед ней призрак какого-то древнего викинга, сгинувшего в битве.
Ноги у Йоханна подогнулись, он опустился на деревянный настил, служивший им и кроватью, и стульями. Элисабет очнулась. Несмотря на раздувшийся от беременности живот, она двигалась быстро, торопливо намочила пригоршню шерсти, вернулась мужу и осторожно начала стирать алые пятна с его лица, но из ран тут же снова набегала кровь.
Вздрогнув, Йоханн поймал ее руку, забрал мокрую шерсть и прижал ко лбу. Он закрыл глаза, и на мгновение Элисабет показалось, что он сейчас потеряет сознание, но он не упал.
— Ты... — она тяжело сглотнула, — ты принес чужеземцу то, что он хотел?
Йоханн сунул руку под рубаху, морщась от того, что грубая шерсть касалась порезов, вытащил кожаный кошель и уронил на кровать. Кошель, кажется, был туго набит, но Элисабет не знала, какими монетами.
— Птенцы у него, оба, — устало проговорил Йоханн. — Они живы и достаточно сильны, чтобы пережить плавание до Португалии.
— Но убивать белых соколов... последних белых соколов на этой горе... Ты понимаешь, что наделал? Любой, кто убьет эту птицу, проклят до самой смерти. Ты обещал, обещал мне, Йоханн, что со взрослыми соколами ничего не случится... Ты поклялся жизнью нашего нерожденного ребенка.
