Читать «Сойка-пересмешница ги-3» онлайн - страница 97

По стандартам прочих дистриктов, здесь Капитолий баловал жителей. Даже по виду местных мятежников можно сказать, что их явно кормили на порядок лучше, и в детстве они не страдали от недостатка внимания. Многие были шахтерами или работниками каменоломни. Остальных же подготавливали к работе в Орехе или отправляли на обучение Миротворцам. Их тренировали смолоду, и потому они были почти несокрушимы. Голодные Игры предоставляли им шанс разбогатеть и прославиться. И конечно, люди во Втором проглатывали пропаганду Капитолия куда легче, чем все остальные. Они спокойно принимали свою участь. Но несмотря на все это, к концу дня они оставались такими же рабами, что и были. И если это не было очевидно для тех, кто мог работать Миротворцами или в Орехе, это было вполне очевидно для каменотесов, которые составляли здесь основную часть сопротивления. Сейчас, как и две недели назад, когда я сюда приехала, здесь было полное затишье. Крайние деревни в руках мятежников, город разделился на два оппозиционных лагеря, а Орех стоит нетронутый, как и всегда. Те несколько входов в него, которые есть, отлично укреплены, а сердце их базы надежно спрятано внутри горы. В то время как все остальные дистрикты вырвались из-под контроля Капитолия, Второй упорно сидит у него в кармане.

Каждый день я делаю все, что в моих силах. Навещаю раненых. Участвую со своей съемочной командой в съемках промо-роликов. Меня не пускают в места настоящих сражений, но меня приглашают на собрания, где обсуждается ход войны, и это является гораздо большим, нежели мне позволялось в Тринадцатом. Здесь намного лучше. Свободнее, никаких расписаний на моей руке, меньше требований ко мне. Я живу над землей, в деревне мятежников или в близлежащих пещерах. Ради большей безопасности, они постоянно определяют меня на новое место. Днем мне разрешено ходить на охоту, если только беру с собой телохранителя и далеко не ухожу. На этом разреженном, холодном горном воздухе, я чувствую, что ко мне возвращается физическая сила и мой разум очищается от оставшейся расплывчатости. Но с приходом чистоты сознания, я резче осознаю все, что они сотворили с Питом.

Сноу украл его у меня, вывернул наизнанку до неузнаваемости и преподнес в подарок. Боггс, который поехал во Второй вместе со мной, сказал мне, что учитывая весь план операции, спасение Пита прошло чересчур легко. Он почти уверен, что если бы Тринадцатый не сделал попытки спасти его, Пита так или иначе доставили бы ко мне. Может, сбросили бы над каким-нибудь активно сражающимся дистриктом или прямо на сам Тринадцатый. Перевязанного красной ленточкой с моим именем на открытке и запрограммированного убить меня.

Только сейчас, после его возвращения из плена, я могу оценить по достоинству настоящего Пита. Даже больше, чем, случись это, если бы он умер. Его доброта, его твердость и теплота, под которой таится самая настоящая сердечность. Кто, кроме Прим, мамы и Гейла, в целом мире безоговорочно любит меня? Думаю, в моем случае ответ теперь будет — никто. Иногда, когда я одна, я достаю жемчужину из кармана и пытаюсь вспомнить мальчика с хлебом, сильные руки, которые защищали меня от кошмаров, наши поцелуи на арене. Чтобы не забывать то, что я потеряла. Но какой в этом смысл? Все кончено. Его больше нет. Что бы там не было между нами — этого больше нет. И все, что мне осталось, это мое обещание прикончить Сноу. И я повторяю себе это по десять раз на дню.