Читать «Сойка-пересмешница ги-3» онлайн - страница 25

— Мы подумали, что, возможно, тебе будет удобнее работать с твоей постоянной командой, — говорит Плутарх позади меня.

— Цинна попросил об этом.

— Цинна попросил об этом? — рычу я.

Потому что знаю одно — Цинна никогда бы не допустил такого жестокого обращения с этой троицей, к которой относился с добротой и терпением.

— Почему с ними обращаются так, словно они преступники?

— Я честно не знаю, — что-то в его голосе заставляет меня поверить ему, и бледное лицо Флавия подтверждает его слова.

Плутарх поворачивается к охраннику, только что появившемуся в дверях, а следом за ним — Гейл. — Я лишь сказал им, что они арестованы. За что их они наказаны?

— За кражу еды. Мы должны были задержать их после происшествия с хлебом, — говорит охранник.

Брови Вении сошлись на переносице, будто она пыталась осмыслить услышанное. — Никто и ничего нам не сказал. Мы были очень голодны. И ведь она взяла всего лишь кусочек.

Октавия начинает рыдать, заглушая всхлипы своей рваной туникой. Я думаю о том, как выжила первое время на арене — Октавия тайком, под столом, передала мне рулет, потому что не могла смотреть, как я голодаю. Я медленно подхожу к ее трясущейся от рыданий фигурке.

— Октавия? — прикасаюсь к ней, и она вздрагивает. — Октавия? Всё будет хорошо. Я вытащу тебя отсюда, хорошо?

— Это опасно, — говорит Плутарх.

— А все потому, что они взяли кусок хлеба? — спрашивает Гейл.

— Это уже не первое их нарушение. Их предупреждали. Но, тем не менее, они снова украли хлеб, — охранник на мгновение замолчал, словно размышляя над их судьбой. — Вам не позволено брать хлеб.

Я не могла заставить Октавию открыть лицо, но сейчас она приподнимает голову. Кандалы на ее запястьях сдвигаются на несколько сантиметров, открывая свежие раны.

— Я отведу вас к своей матери, — говорю я и обращаюсь к охраннику: — Освободите их.

Он качает головой. — Я не уполномочен.

— Освободите их! Сейчас же! — кричу я.

Он выходит из себя. Обычные граждане не обращаются к нему таким образом. — У меня нет ордера на освобождение. И ты не имеешь права…

— Сделай это от моего имени, — говорит Плутарх. — Все равно мы приехали забрать этих троих. Они нужны отделу Спецвооружения. Всю ответственность я беру на себя.

Охранник удаляется, чтобы куда-то позвонить. Возвращается он со связкой ключей. Подготовительная команда была вынуждена находиться в одном положении так долго, что даже после того, как кандалы сняли, они с трудом могут идти. Гейл, Плутарх и я помогаем им. Флавий наступает на металлическую решетку над круглым отверстием в полу, и у меня скручивает живот, когда я догадываюсь, для чего в этой комнате нужен сток — в него с помощью шланга смывали с белых плиток пятна человеческих страданий.

В больнице я нахожу свою мать — лишь ей одной я могу доверить заботу о них. У нее уходит меньше минуты на то, чтобы разместить всю троицу, учитывая их нынешнее состояние, но на ее лице застывает маска ужаса. И я знаю, что не из-за вида изуродованных тел: в Двенадцатом Дистрикте она сталкивалась с подобным ежедневно, а от осознания того, что такого рода вещи происходят и в Тринадцатом.