Читать «Сойка-пересмешница ги-3» онлайн - страница 194

— Её здесь нет. Хоть обшипись. Ты не найдёшь Прим.

При звуке ее имени, он прислушивается. Поднимает свои прижатые уши. Начинает мяукать.

— Убирайся!

Он уворачивается от подушки, которую я бросаю в него.

— Уходи! Для тебя тут ничего нет!

Меня начинает трясти от злости на него.

— Она не вернется! Она уже никогда не вернется!

Я хватаю другую подушку и подымаюсь на ноги, чтобы попасть в него. Словно из ниоткуда, у меня по щекам начинают течь слезы.

— Она мертва.

Я хватаюсь за живот, чтобы уменьшить боль. Падаю на колени, сжимаю подушку и рыдаю.

— Она мертва, ты, глупый кот. Она мертва.

Новый звук, отчаянный полуплач-полувой, вырывается из меня. Лютик тоже начинает жалобно выть. Что бы я ни делала — он все равно не уходит. Он кружит вокруг меня, но мне его не достать, а мое тело продолжает сотрясаться в рыданиях, до тех пор, пока я не проваливаюсь в забытье. Но он должен понять. Он должен знать, что произошло кое-что невообразимое, и, чтобы выжить, потребовались такие же невообразимые действия. Несколькими часами позже, когда я ложусь в кровать, он здесь же, в лунном свете. Свернулся рядом со мной, желтые глаза пристально смотрят, охраняя меня от ночи.

Утром он стойко сидит, пока я очищаю его раны, но когда я вытаскиваю из его лапы колючку, он мяукает, словно котенок. В конечном итоге мы вновь оба плачем, только на этот раз успокаивая друг друга. В порыве эмоций я распечатываю письмо от матери, которое мне дал Хеймитч, набираю номер телефона и мы плачем уже вместе. Пит, с теплой буханкой хлеба в руках, приходит вместе с Сальной Сэй. Она готовит завтрак, а я скармливаю весь свой бекон Лютику.

Потихоньку, по прошествии многих дней, я возвращаюсь к жизни. Я стараюсь следовать совету доктора Аурелиуса, просто жить, и удивляюсь, когда, наконец, она вновь приобретает смысл. Я делюсь с ним идеей по поводу книги, и со следующим поездом прибывает большая коробка пергаментных листьев из Капитолия.

Семейная книга о растениях послужила моим вдохновением. Место, где мы записывали все те вещи, которые нельзя доверить памяти.

Страница начинается с изображения человека. Например, с фотографии, если мы можем её найти. Если не находим, тогда с наброска или рисунка Пита. Далее, написанная самым аккуратным почерком, следует детальная информация, которую было бы преступлением забыть. Леди, лижущая Прим в щёку. Смех моего отца. Отец Пита с печеньем. Цвет глаз Финника. Что Цинна мог сделать с обычным куском шёлка. Боггс, перепрограммирующий Голо. Рута, вставшая на цыпочки, со слегка расставленными руками, словно птица, собирающаяся взлететь. Еще и еще. Мы переворачивали влажные от слёз страницы и обещаем жить достойно, чтобы их смерти не оказались напрасными. Наконец-то к нам присоединяется Хеймитч, отдавший дань двадцати трём годам, на протяжении которых он был вынужден быть ментором. Дополнений становится меньше. Давние воспоминания, не стёртые временем. Примула, высохшая между страницами. Странные кусочки счастья, такие, как фотография новорождённого сына Финника и Энни.