Читать «Совесть короля (гг-2)» онлайн - страница 206

Рядом возник библиотекарь:

— Извините, сэр, но мы закрываемся. Я бы просил вас…

Посетитель поднял взгляд и указал на нижнюю часть листка. Затем схватил все пять, словно то были души его двоих детей, и протянул библиотекарю.

— Письмо, — произнес он. — Пять страниц, написанных рукой Уильяма Шекспира. Доселе неизвестных, — добавил он.

Библиотекарь удивленно посмотрел на него. Было в этом моменте нечто такое, что поразило его, поразило их обоих. Неожиданно библиотекарь почувствовал — да нет, понял! — что этот миг он будет прокручивать в памяти снова и снова, прокручивать до тех пор, пока существуют те, для кого слово «искусство» не пустой звук.

— Не завещание, не юридический документ или что-то там про его вторую хорошую кровать, — произнес посетитель, обращаясь к библиотекарю. — Письмо в пять страниц, в котором в мельчайших подробностях говорится о том, кому принадлежит авторство шекспировских пьес. Письмо, — добавил он для пущего эффекта, — обнаруженное в архивных фондах библиотеки Кембриджского университета.

— Письмо… самого Шекспира? — с дрожью в голосе уточнил библиотекарь.

— Как вы думаете, — произнес ученый, собравшись с мужеством, — нельзя ли попросить ваше начальство, чтобы библиотеку сегодня закрыли хотя бы на часик позже?

Посетитель не мог видеть, что ждет его в будущем. Просто передал в руки рядовому библиотекарю пять страниц, которые пролежали несколько столетий, невидимые миру. Слава, известность, развод, непонимание со стороны детей, унижения и насмешки и, наконец, в старости пост капеллана Грэнвилл-колледжа, где он проводил большую часть времени в тесной квартирке, лишь изредка выходя из дома, и в эти редкие моменты вслед доносились перешептывания туристов…

И все-таки даже в этот миг сердце подсказало ему что-то. Все книги, написанные о Шекспире, или те, где этот великий человек, пусть даже походя, был упомянут, в одночасье стали не нужны. Все фильмы, все пьесы, все пародии не нужны. Огромное, величественное здание научной шекспирианы, освященное епископами от литературоведения, лежало в руинах, пустое и никому не нужное. Сотни тысяч голосов тех, кто на протяжении четырехсот лет насмехался над своими оппонентами, утверждая, что Шекспир был и остается единственным автором своих пьес, вмиг стали никому не нужны. Сотни тысяч ученых мужей, объединенных в разного рода академические кружки и общества, которые дружным хором доказывали — нередко с издевкой, — что Шекспир никак не мог быть автором пьес, которые ему приписываются, а на самом деле эти пьесы принадлежат перу Оксфорда, Марло, Рутленда, Дерби, — их голоса также вмиг стали никому не нужны.

Огромная, с доходами в миллионы долларов, индустрия, эксплуатирующая имя Шекспира, также стала никому не нужна.

«Бог мой, — подумал он, прежде чем в мозгу выкристаллизовалась крупица истины. Бог, в которого он верил столь же свято и непоколебимо, как и епископ Ланселот Эндрюс. — Что же я наделал?..»