Читать «Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия» онлайн - страница 116
Анатолий Антонович Казьмин
— Стой, дед, куда?! Мы пришли уже, вон церковь наша.
Дед тут же среагировал, заорав на всю улицу, ну точь в точь, как попы в той церкви:
— Господу богу помо-о-олимся!
— Дед! Давай тихонько через ограду лезь и не шуми ты, ради бога!
— Ограда, ограда… — Михалыч пощелкал пальцами, что-то вспоминая. — Точно! Я, помниться через вот такую же ограду сигал, когда от мужа баронессы фон Штраубе драпал. И не поверишь, внучек, как птица перелетел, рукой не касаясь! Сейчас покажу.
— Стой, дед! Верю, я верю, не надо показывать. Давай я тебя подсажу лучше.
— Вот и правильно, внучек, — умилился дед. — Стареньким помогать надо. Хороший ты у меня, Феденька, уважительный к старшим-то.
— Да давай уже, уф-ф-ф… перекидывай ногу через забор! Ну, дед…
Был бы здесь муж баронессы, хана деду. Он повис на заборе мешком и мне пришлось повозиться, чтобы перепихнуть его на ту сторону. Дед свалился, хихикнул и зашептал:
— Давай, внучек прыгай, я ловлю. Только тс-с-с!
Нет уж спасибо, я сам.
Колокольня как я и думал, была заперта. На дверях висел амбарный замок размером с мою голову. У них там казна церковная, что ли?
— Сможешь открыть, Михалыч?
Дед презрительно фыркнул, вытащил из кошеля здоровенный гвоздь, согнул его как-то странно и… замок тихо звякнул и закачался на толстой дужке.
— Ух, ты! Ну, дед, даёшь!
Я потянул створку двери и та тихо распахнулась. Спасибо местному завхозу, хозяйственный, видать человек, не забывает петли смазывать. Дай бог ему здоровья.
Я почти наощупь стал подыматься по лестнице. Как-то машинально я ожидал увидеть тут винтовую лестницу ну, как в башнях замков, но нет, тут прямая лестница упиралась в крохотную площадку, а от неё начиналась новая лестница. Вот по ним мы с Михалычем и карабкались.
За спиной затянул дед:
— Михалыч! Да тише же!
— Михалыч!
— Чавойта, внучек?
— Тише, говорю, добрались наконец-то.
— Ну, наливай тогда!
Я только махнул рукой и, стараясь не задеть толстые веревки, уходящие вверх к колоколам, подошел к краю деревянного помоста и улёгся, вглядываясь в темноту.
А рука сама тянулась к веревке. Я очень явственно представил, как я дёргаю за неё, а колокол лениво и мощно отзывается гулким басом на всё Лукошкино…
Я в самый последний момент отдёрнул руку. Перегаром что ли надышался?
Вокруг было темным темно, лишь впереди метрах в ста от меня тускло светились окна немецкой кирхи, едва-едва освещая территорию вокруг неё. Никакого движения, тишина. Ну, не совсем тишина — недалеко со стороны слышалось слаженное пение и чтение православных молитв. Надо понимать, Никита подсуетился и запряг лукошкинских попов.
