Читать «Собрание сочленений. Сборник» онлайн - страница 28

улетит, пропадёт и забудется

тенью с нагого бедра.

свернул не туда, – выруливать поздно,

разбивши бутылку об пол,

считаю осколки по гаснущим звёздам,

ночи задрав подол.

кто за границу, а кто – за границы

и чтоб не вернуться назад,

кофе остывший с проказой корицы,

усталость и сытость в глазах.

читать эти книги, смотреть эти фильмы

и что-то пытаться понять,

небо тускнеет, стареют кумиры

и не на кого пенять.

а Бог-то всё знает, да только молчит,

сглазить, наверно, боится,

голосом внутренним сердце кричит,

бьётся подстреленной птицей.

избранным только смерть,

счастливы только рабы,

ты в теме: ты знаешь шурыгину

и слушаешь группу грибы.

тут много всего, но это не всё,

да даже и всё – не конец;

и здесь ещё есть немного огня,

так дай же мне свечку, отец!

***

я во франции не был ни разу

и в америку я не летал, -

этой жизни неведомый пазл

по ладоням твоим гадал.

не нужны мне небесные дали

непролазный столиц лабиринт, -

мне зрачков твоих чёрный хрусталик

всех бездонней на свете глубин.

холода бесконечного севера

и муссоны горячих югов

78

ради голоса звонкого спелого

твоего превозмочь готов.

перепахано всё, разворочено -

ни корней, ни концов не найти,

но к тебе, будто было пророчено,

я сумею всегда дойти.

что-то продано, что-то потеряно,

скрыто тьмой беспросветной навек, -

быть вдвоём нам с тобою отмерено

до землёю присыпанных век.

я, конечно же, что-то не понял,

не увидел, не смог, упустил,

но что было, я твёрдо запомнил

и в себе навсегда сохранил.

***

шатался пьяный, со звездой во лбу,

с царём в башке, но тот был не трезвее,

и на сугробах, словно на горбу,

весны румянец бледный розовеет.

и сердце блудным мартовским котом

всё так же бродит в лабиринтах страсти,

но не грустить и не жалеть о том -

верный признак выигрышной масти.

распробовав касанье, поцелуй, -

смакуешь, как вино, до самой смерти,

и как шампань: пузырчатостью бурь

будней разбавляя круговерти.

и что с того, что всё предрешено,

потеряно, забыто безвозвратно?

всё ясно и ничто не решено,

так проходи, не стой одна в парадной.

мы разопьём горчащую настойку,

и вспомним всё и многое поймём,

и, позабыв продавленную койку,

уснём, обнявшись, на полу вдвоём.

ДЫШИМ

зачем мне ночь, в которой я, как снег,

пропитывая простыни, как почву,

79

лежу один во тьме и белый свет

в отсутствии тебя во мрак пророчу?

ещё пустынны во дворах кусты,

чужды плодов и пышущего цвета,

но шёпот их не выросшей листвы

слышится уже в тиши рассвета.

но раньше них проспектами цвести

начнут шаги, что гулки от прогулок,

спеша в места заветные вести,

пока дымится памяти окурок.

и мы с тобой вдвоём, идя по ним,

родным местам, убежища не ищем,

покуда мир открыт лишь нам двоим

и мы с тобой им без остатка дышим.

***

каждый из нас – это Бог в деталях,

и каждому некогда, каждый спешит,

чтобы успеть, как и Бог, за неделю,

но все получается криво и косо:

как трудно быть Богом

с зудящим муравейником под боком.

мы выросли все из рабочих артелей

и ссыльных сибирских селений -

кактусовый подбородок

цветёт поцелуем,

сочится слюною проклятий.

политика – гиблое дело.

хорошую вещь "политикой"

не назовут; вообще всё,

что связано с большинством,