Читать «Собрание сочинений. Т. 10. Жерминаль» онлайн - страница 319

Этьен скорее умер бы с голоду, чем попросил у Шаваля хоть крошку хлеба. Какой тягостной стала тишина! Одна за другой тянулись минуты, казавшиеся вечностью без единого проблеска надежды. Целые сутки провели они вместе в заточении. Чуть светился угасавший огонек второй лампы, они зажгли третью.

Шаваль разрезал вторую краюшку хлеба и проворчал:

— Ну иди же, дура!

Катрин вздрогнула. Этьен отвернулся, чтобы предоставить ей свободу. Она не шевелилась; тогда он сказал ей шепотом:

— Иди, детка.

И тут из ее глаз брызнули долго сдерживаемые слезы. Она плакала долго, даже не имея сил подняться, даже не зная, голодна ли она, страдая от какой-то странной боли, разлитой во всем теле. Этьен поднялся и то шагал взад и вперед, то опять выстукивал призыв шахтеров; его приводила в негодование мысль, что последние часы жизни придется прожить бок о бок с ненавистным соперником. Ведь тут не найдется места даже для того, чтобы подохнуть подальше друг от друга. Сделав десять шагов, он вынужден поворотить обратно и, шагая, натыкаться на Шаваля. А несчастная Катрин, которую они оспаривают друг у друга даже в недрах земли, достанется тому, кто переживет врага, и если он, Этьен, умрет первым, негодяй Шаваль опять отнимет ее у него. Один за другим шли часы, бесконечные, томительные часы; тесное соседство становилось все противнее; спертый воздух отравляло дыхание троих людей и смрад испражнений, — ведь им тут же приходилось отправлять естественные потребности. Дважды Этьен бросался на каменные глыбы и бил по ним кулаками, словно хотел их сокрушить.

Прошли еще сутки. Шаваль сидел возле Катрин, деля с нею последний ломоть хлеба. Она жевала с трудом, а он заставлял ее платить лаской за каждый кусочек; охваченный ревностью, он не хотел умирать прежде, чем не овладеет ею на глазах Этьена. Измученная, обессиленная, она покорилась. Но когда он схватил ее в объятия, она застонала:

— О-ох! Пусти! Больно! Ты мне все косточки сломаешь!

Этьен в ужасе припал лбом к деревянной обшивке, чтобы не видеть. Но, услышав голос Катрин, обезумел от ярости и одним прыжком очутился возле них.

— Оставь ее, сволочь!

— А тебе какое дело? — сказал Шаваль. — Ведь она мне жена. Или она не моя, по-твоему?

И назло Этьену опять стиснул Катрин в объятиях, впился ей в губы поцелуем, уколов ей щеки рыжими усами, а потом заявил:

— Оставь нас в покое. Сделай одолжение, сядь в уголок и не мешай.

Но у Этьена губы побелели от ярости. Он крикнул:

— Пусти ее, а не то я тебя удушу!

Шаваль вскочил, поняв по хриплому голосу соперника, что тот действительно его прикончит. Смерть, казалось им, слишком медлила, пусть один из них сейчас же уступит другому место. Былая схватка возобновилась под землей, в которой им вскоре предстояло уснуть бок о бок вечным сном; а места для поединка было так мало, что они не могли замахнуться на противника, не ободрав себе кулак.