Читать «Собрание сочинений в 4 томах. Том1. Путь на Грумант. Чужие паруса» онлайн - страница 100
Константин Сергеевич Бадигин
Вот, Ваня, какой случай был в зимовку на Колгуевом острове. Пожаловал раз к нам, к становой избе, под вечер здоровенный ошкуй. Ходил, ходил вокруг избы, шарил все — нет ли чем поживиться. Бочку пустую катал, дрова свалил. Надоел он нам — ну и получил пулю в бок. Шкуру его мы перед избой развесили, а мясо в сени убрали. Ночью просыпаюсь — слышу, ходит кто–то у избы. Подкрался я к дверям, приоткрыл… Луна вовсю светит. Смотрю: большущая медведица и два медвежонка с ней. Обнюхали они, значит, следы, кровь, где мы ошкуя свежевали, и фыркают. Потом медведица подошла к шкуре, встала на дыбки да как застонет, будто плачет. И горестно так, словно понимает. Затихла — да в другой раз, да в третий… Вот тебе и дикий зверь, а жалость понимает… Так–то, Ваня.
— Что же, дядя Федор, застрелил ты медведицу? — с волнением спросил мальчик.
— Нет, Ванюха. Зачем? Я ее не выслеживал, и она меня не трогала. Однако, смотрю, учуяли меня звери и ушли от избы прочь.
Пока мальчик и больной помор тихо беседовали между собой, Алексей подолгу рассматривал карту Груманта, найденную в старой лодье, сверялся в записях на березовой коре и что–то чертил на белой, гладко оструганной доске. Степан все еще занимался кройкой и шитьем.
В избе было светло, тепло, тихо. А снаружи разыгрывалась, пробуя силу, первая за эту зиму пурга. Алексей оторвался от своих карт и встал.
Ну–ка, Иван, идем, дров поболе натаскаем, — озабоченно сказал он.
Заполнив дровами добрую половину сеней, Алексей слазил на крышу, проверил, крепко ли стоит деревянная труба для тяги. Поморы помнили, как в старом становище они чуть не задохнулись, когда снег завалил всю избу.
— Здесь то изба правильно поставлена, двери на полдень, снегу меньше на них метет. И около избы открытое место, больших сугробов надувать не должно, — говорил сыну Алексей.
Едва они успели войти в сени и прихлопнуть дверь, как изба вздрогнула от нового ураганного порыва. Полуночник визгливо запел на разные голоса, проникая сквозь щели в горницу. Шкуры, развешанные по стенам, зашевелились будто живые.
Разойдясь на просторах Ледовитого океана, пурга не хотела и не могла скоро остановиться. Так прошли сутки, вторые, третьи… Прошло десять дней, а метелица все злилась и шумела.
Ваня почти все свободное время отдавал «Арифметике» Магницкого. Вот и сейчас сидит он за столом, подперев голову руками и устремив глаза в открытую страницу. Свет жировника освещает четкие буквы, чертежи. Степан, который не может долго молчать, несколько раз пытался завязать разговор с мальчиком, но напрасно. Ваня отвечал невпопад, весь уйдя в книгу.
— Ты бы всем почитал арифметику–то, Ванюха. И я уму–разуму наберусь по мореходству, — говорит, наконец, Степан.
— Правильно, — поддержал Алексей. — Читай вслух, Ваня, польза и тебе и ему будет.
С этих пор толстый том Магницкого стал неразлучным спутником разных по возрасту, но одинаково любознательных людей, не желавших и не умевших сидеть сложа руки даже взаперти в тесной избе, погруженной в буран и темень арктической ночи.