Читать «Собибор. Послесловие» онлайн - страница 155

Любое наше суждение (а осуждение тем более) базируется на презумпции свободного выбора. Свободный выбор – штука посильнее лейбницевского “положения об основании”: в конце концов утверждая, что “ничего нет без основания” (вернее, “без обоснования”: по-латыни “nihil est sine ratione” – а не “sine fundamento” – важное, на самом деле, уточнение) – итак, утверждая, что ничего не происходит без (об)основания, мы тем самым делаем выбор. Между двумя утверждениями: тезисом, что “все в мире обосновано” (хотя бы как-то, хотя бы чем-то), и отрицанием данного тезиса. Этих отрицаний может быть широкий спектр, своего рода континуум – от “никаких обоснований в мире вообще нет” до “иногда встречается нечто необоснованное”.

Свободный выбор двухмерен. Первое измерение: вынося суждение (в особенности же осуждение) – мы осуществляем свой свободный выбор – осудить или… нет, не обязательно простить или оправдать, а хотя бы просто не осуждать или – самый минимум – не спешить с осуждением. Второе измерение: осуждая (или не осуждая) некий человеческий поступок, мы молчаливо предполагаем, что объект нашего суждения – человек, которого мы осуждаем или не осуждаем, – тоже был свободен в своем выборе: совершать этот поступок или не совершать.

Поверьте, это не пустая метафизика.

Потому что если вдруг выясняется, что тот, которого мы обсуждаем и собираемся осудить – справедливо, разумеется! ведь он совершал ужасающие преступления! – не был свободен в своем выборе, в выборе между добром и злом? И не в социологическом смысле, и не в психологическом ключе (дескать, социальная среда его сделала таким бесчувственным или глупые родители вколотили в него всякие комплексы) – нет, нет, оставим эти соображения адвокатам, которые витийствуют перед наивными присяжными заседателями. Этот человек был несвободен в самом простом смысле: он совершал преступления под дулом пистолета, обезумев от голода или в полном отчаянии. Отчаяние, кстати, сильнее голода и страха смерти: оно означает, что страх и голод не закончатся никогда. Вернее, закончатся мучительной смертью, ибо выхода нет.

Но тогда можем ли мы свободно осуждать несвободного человека и его вынужденные поступки?

Вспоминается замечательный эпизод из фильма Алексея Германа “Проверка на дорогах”. Командир партизанского отряда Локотков (его играл Ролан Быков) не взрывает мост, по которому едет немецкий состав. Вернее, тянет время, ждет, пока под мостом проедет баржа с советскими военнопленными. А как было бы хорошо – и мост взорвать, и состав уничтожить, да и заодно – какая удача! – утопить баржу с “предателями”; так считает один из партизан. Локотков возражает: “Это же наши!”. – “Не наши, а предатели! Наши в плен не сдаются!” – “А что им делать-то было?” – “С собой покончить! Застрелиться!” – говорит твердокаменный советский человек. Локотков вздыхает: “А может быть, у них не было такой возможности?”

А ведь и в самом деле. Патроны кончились, и даже голову об дерево разбить нет такой возможности: кругом ни кустика, голая степь и мягкий чернозем.