Читать «Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825» онлайн - страница 410

172

Страшный удар (фр.). Sous peu je me verrai force de faire tomber des tetes qui jadis m’etaient cheres. Скоро мне придется позволить упасть головам, которые когда-то были мне дороги (фр.).

173

Первый был тотчас по вступлении Павла на престол в течение одной недели произведен из поручиков артиллерии в генерал-лейтенанты. Император познакомился с ним, еще будучи великим князем во время своего путешествия в отдаленные окраины государства, когда Аракчеев устроил в его честь фейерверк. Второй был раньше прусским офицером и поступил на русскую службу с какими-то необыкновенными преимуществами. Затем они были сосланы вследствие какого-то каприза императора.

174

Когда желают сделать яичницу, следует разбить яйца (фр.).

175

Что вы делаете, Платон Александрович? (фр.).

176

Он скончался! (фр.).

177

Что вы мне говорите? Мне не гоже подчиняться - давайте подчиняйтесь вы сами, если хотите! (фр.).

178

Ваше величество, не надо ломать комедию (фр.).

179

Боже, помоги мне это перенести! (нем.).

180

Александру Павловичу.

181

Птичка улетела (фр.).

182

Я хочу править! (нем.).

183

Этот гусар был награжден подарком каменного дома в Петербурге стоимостью в 50 000 рублей.

184

Назвали, очевидно, Александра Павловича.

185

Что за человек! Вот каким надо быть, чтобы произвести революцию. Но всякий честный человек отступил бы перед подобной клятвой.

186

Пален был совершенно прав: без смерти Павла революция была бы невозможна; сомнительно даже, удалось ли бы даже заточить его, а если удалось бы, то новая революция сделала бы его орудием ужасной мести.

187

Какая ловкость и какое присутствие духа!

188

Насчет Бенигсена и Валериана Зубова Пален был прав; Николай же был бык, который мог быть отважным в пьяном виде, но не иначе, а Платон Зубов был самым трусливым и низким из людей.

189

Какая адская махинация!

190

Палену удалось внушить императору подозрение насчет императрицы, как будет видно дальше.

191

Пален не напрасно беспокоился: оказывается, что император имел более чем подозрения о замышляемом и что сам Пален был осужден на опалу. Павел тайно послал в Гатчину за двумя своими прежними фаворитами, в то время удаленными: Аракчеевым и Линденером; если бы приехали эти два чудовища, они заменили бы Палена и, может быть, великого князя Александра на постах генерал-губернаторов Петербурга, и столица облилась бы кровью. Аракчеев прибыл через десять часов после смерти Павла; он был остановлен на заставе и отослан обратно.

Можно ли было тогда ожидать, что впоследствии этот ужасный человек приобретет при императоре Александре почти безграничную власть и будет оказывать влияние самое пагубное? Много говорили в то время о каком-то письме, адресованном накануне смерти Павла к графу Кутай- сову или князю Гагарину, письме, которое тот или другой позабыли передать императору и даже распечатать и в котором, говорят, заключалось предупреждение о том, что произойдет на другой день.