Читать «Снегири» онлайн - страница 50

– Прямо сейчас? – сглатывая последние слезы, спросила я.

– Да, – сказала бабушка, – пойдем на кухню.

Мелкий, который, с одной стороны, панически боялся любых уколов, а с другой, был раздираем любопытством, помедлив, все-таки пошел с нами. Дедушка, вернувшись домой вечером, только вздохнул, на что бабушка виновато заметила:

– Ну, она же все время бегает как мальчишка, а сережки – это… это так женственно!

Спустя десять лет Мелкий решил проколоть ухо. Единственное, что его останавливало, помимо неизменной неприязни к уколам, была возможная реакция бабушки с дедушкой. Мелкий не любил дискуссии. Он хотел просто проколоть ухо, и желательно так, чтобы этого маленького изменения никто не заметил. Однако именно это представлялось маловероятным. Как-то вечером, видимо окончательно решившись, он сказал мне:

– Пойдем со мной, будешь оказывать моральную поддержку.

– Моральная поддержка будет состоять в том, что я после знаменательного события должна буду купить тебе пива? – уточнила я. – Если да, то просто возьми денег.

Мне не хотелось никуда идти, был конец мая, и я планировала провести вечер, ритуально перечитывая «Вино из одуванчиков».

– Нет, – возмутился Мелкий, – зову тебя исключительно для компании.

– Ладно, – без особой охоты согласилась я.

По дороге Мелкий был нехарактерно молчалив. В тот момент, когда я собралась поинтересоваться, в чем причина этого загадочного молчания, он наконец заговорил:

– Я считаю, что, раз уж ты пошла со мной, тебе тоже нужно что-нибудь проколоть.

– Что, например? – поинтересовалась я.

– Нос, – мгновенно предложил Мелкий.

Я отнеслась к этому предложению без энтузиазма, поинтересовавшись у Мелкого, не считает ли он, что мой нос и без того самая выдающаяся часть меня и как таковая совершенно не нуждается в дополнительных средствах для привлечения внимания.

Как-то, рассматривая мои детские фотографии, подруга Танечка заметила, что я – единственный знакомый ей младенец, нос которого сразу имел такой внушительный размер. Поэтому, в отличие от тех людей, нос которых обрел предначертанную ему форму значительно позже, у меня было время свыкнуться со своим и, в общем и целом, я не испытывала к нему плохих чувств.

– Вот именно, – с энтузиазмом продолжил Мелкий, – ты можешь совершенно не бояться, что что-то привлечет к твоему носу дополнительное внимание!

Дурацкие идеи Мелкого всегда обладали совершенно магической властью надо мной. В тот момент, когда я собиралась рассмеяться и сказать что-то саркастическое, было уже поздно – мысль запала в мою голову и уже дала буйные побеги. Мы пришли, Мелкий сообщил какому-то суровому мужчине: «Эта девушка хочет проколоть себе нос. А я – ухо», и я послушно села в кресло.

Когда мы вернулись домой, дедушка с бабушкой готовили ужин. Увидев меня, дедушка на мгновенье оторвался от медитативного процесса чистки картошки, обернулся к бабушке и сказал: «Ну, что, Нина, ты же всегда хотела, чтобы она выглядела женственно». После чего вернулся к своему занятию. Бабушка не сказала ничего. Сережку Мелкого никто не заметил.