Читать «Снегири» онлайн - страница 33

Тот момент, когда я поняла, что не могу больше этого выносить, удачно совпал с тем, что на уроке я подвернула ногу. После этого бабушка написала мне освобождение от физкультуры на полгода. Очевидно, это было гораздо больший срок, чем требовалось ноге, но я не стала возражать. Рассматривая освобождение, я поняла две вещи: я не могу прочитать то, что в нем написано, хотя обычно я с легкостью разбирала любой почерк, и впервые вижу, что моя бабушка написала что-то по-русски. Бабушка вообще редко писала. Записки нам обычно оставлял дедушка. А если она составляла какие-то списки для себя, вроде того, что лежал под стеклом на кухонном столе, где бабушка записывала, что нужно купить, то они были написаны на другом языке. До этого момента я даже не задумывалась, на каком.

Я знала, что неразборчивый почерк не является уникальной особенностью моей бабушки, потому что однажды попробовала познакомиться с содержанием моей медицинской карточки. Попытка не удалась, поскольку я не смогла разобрать ни слова, а там было довольно много записей самых разных врачей. Тогда я подумала, что это специально, чтобы только врачи, владеющие сакральным знанием, могли читать записи друг друга. Видимо, прочим людям их содержание знать не полагалось.

Так и не разобрав, что было написано в справке (кроме чисел, из которых следовало, что я могу жить спокойно следующие полгода), я отдала ее моей учительнице. Учительница, в отличие от меня, трепетно относилась к урокам физкультуры и ко всему школьному распорядку. Она поддерживала его, отдавая этому все силы, на протяжении сорока лет, о чем неоднократно сообщала нам на уроках. Нарушение распорядка она воспринимала не просто как личную обиду, а как попытку покушения на основы мироздания. В моем лице она столкнулась с тем, кто все время, помимо своей воли, этот распорядок нарушал. Список моих прегрешений к тому времени был достаточно велик: я была левшой и никак не могла научиться писать правой рукой, в моих тетрадях было полно помарок, арифметика мне не давалась, и я стеснялась, поэтому, выходя к доске, обычно бормотала что-то невразумительное. В общем, мы не испытывали особой симпатии друг к другу.

Внимательно рассмотрев справку, учительница сказала:

– Это что, твоя бабушка писала? Знает ли она, что этой справкой отняла у тебя полгода здоровья?

– Черт, – с тоской подумала я, – сейчас она будет говорить об этом всю перемену.

– Да, – мрачно продолжила учительница, – понятно, в кого у тебя такой почерк! Кажется, что человек, который это написал, вообще не умеет писать, я просто не могу разобрать ничего помимо печати и дат, а уж по этой части у меня большой опыт…