Читать «Смерть у пирса» онлайн - страница 72

При таком положении Бегеба, возвратившись из плавказармы, куда он ходил по естественным надобностям, должен был немедленно идти в подводную лодку для наблюдения за проворачиванием оружия и технических средств, а не прохаживаться по пирсу. Если бы Бегеба был на лодке, то он, указывается в протесте, своевременно обнаружил бы возгорание БЗО в торпедах и принял бы меры по борьбе за живучесть корабля. Именно халатное отношение Бегебы к своим служебным обязанностям повлекло за собой наступление тяжких последствий – гибель почти всего личного состава корабля.

По показаниям оставшихся в живых Тараскина, Чехова, Литвинова, Дуракова и Ярмухаметова, никакой борьбы за живучесть во время пожара личным составом не велось, никаких команд по этому вопросу не подавалось, и спаслись они только потому, что самовольно оставили посты и поднялись наверх.

Суд признал, что действия Бегебы после возникновения пожара на лодке были правильными. Этот вывод суда основан на заключении экспертизы, «наспех составленном во время перерыва судебного заседания» и не соответствующем обстоятельствам, установленным в процессе предварительного следствия и судебного заседания. Правильным является, говорится в протесте, заключение экспертов на предварительном следствии о том, что Бегеба «обязан был спуститься в лодку, оценить обстановку и возглавить с главного командного пункта борьбу личного состава за живучесть, а при невозможности – организовать спасение личного состава». Между тем Бегеба, пока он звонил по телефону о пожаре дежурному, упустил время на это, в результате чего он не смог попасть в центральный пост и возглавить личный состав. Звонить же по телефону мог и верхний вахтенный Денисов, который почти одновременно с Бегебой подбежал к телефону.

При возникновении пожара Бегеба проявил полную бездеятельность, он не только не смог попасть в центральный пост и возглавить борьбу за живучесть, но, занимаясь второстепенными вопросами, никаких команд к спасению личного состава не подавал и оказался, как указано в протесте, «в воде между корпусом подводной лодки и стенкой пирса… не в результате взрыва, а еще до взрыва неизвестно по какой причине».

Военный трибунал, признав, что Бегеба допускал нарушения требований Корабельного устава, не усмотрел в этом преступнохалатного отношения Бегебы к исполнению служебных обязанностей. Между тем установлено, что во время пожара 11 января 1962 г. личный состав корабля не вел никакой борьбы за живучесть, большое количество офицерского состава лодки не было подготовлено к самостоятельному управлению, до катастрофы на подводной лодке Б-37 было много аварий и поломок по вине личного состава. Именно эти обстоятельства: неподготовленность личного состава, низкая организация службы и большая аварийность – подтверждают, что командир корабля Бегеба не раз или в отдельном случае допустил халатность, а она допускалась им систематически и в конечном итоге привела к тяжким последствиям, выразившимся в гибели большого количества личного состава, что и дает основания утверждать, что Бегебой совершено преступление, предусмотренное п. «а» ст. 260 УК РСФСР.