Читать «Слой 1» онлайн - страница 7

— Тогда, Сереженька, ты в жопе.

— Мы в жопе, старичок. Мы.

— Э, нет. Я тут совсем ни при чем. Я сказал — ты решил.

— Но ведь это ты сказал, старичок!

— Не надо, Сережа, — отмахнулся Лузгин. — Подставил тебя Терехин — с ним и разбирайся.

— Как так «разбирайся»? — взревел Кротов. — Даже звонить запретил! Где я ему три «арбуза» возьму? И чего он вообще волну погнал? Четыреста миллиардов в год на строительство имеет, а тут три скинул — меньше процента! — и уже такой шум!

— Горят и на меньших суммах. Было бы желание.

— Нет у меня никакого желания гореть!

— Тогда думай. Только дураком не надо прикидываться. Дело ведь не в Терехине.

— А в ком?

— Ну, вот опять. Тебе что, письменный перечень фамилий составить? — сказал Лузгин и вдруг подумал: а не пишет ли друг Серега весь этот разговор на спрятанный диктофон? Собственный диктофон Лузгина, новенький, суперплоский «Сони» на микрокассетах, лежал в нагрудном кармане лузгинского пиджака, и достаточно было просто взяться за сердце, как неслышно западет клавиша, закрутятся прозрачные колесики… Поздно. Жать, но поздно.

— На чем можно взять Слесаренко? — спросил банкир, и Лузгин успокоился: записи нет. — На коттедже?

— Едва ли. У него куча справок конца восьмидесятых, когда кирпич стоил пять копеек. Умный он, гад.

— Бабы, девки?

— Не подействует. Жены он не боится, в кулаке держит. Остальным его шашни не интересны. Криминала нет, извращений тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Я-то как раз не знаю. А уж если я не знаю, то…

— А эта девка из хора мальчиков Дворца пионеров? Он же с ней открыто появлялся на людях.

— Ассоциация строителей — официальный спонсор детского хора. Кстати, лучшего хора от Урала до Камчатки. Они даже в Америку ездили с концертами, в Ватикане пели папе римскому.

— Ну да, на деньги строителей и в компании со Слесаренко.

— И что? Где тут криминал?

— А секс?

— Но ведь он же не с мальчиками из хора спит, а с концертмейстершей.

— Будешь еще? — спросил Кротов, покачав в воздухе опустевшей бутылкой. — Открою новую. «Хрен с ним, напьюсь!» — решился Лузгин и по-царски махнул рукой.

— В подвал завалимся?

— Давай по глотку — и поехали.

— Бутылку с собой?

— А то как же!

Когда шли в темноте к банкирскому «джипу», одиноко мерцавшему на стоянке лаковой импортной мастью, Лузгин спросил:

— А тебе не жаль Слесаренко? В принципе, хороший мужик. Девка у него дрянь, пылесос, все в себя, к себе, а он просто старый влюбчивый дурак.

— Ты меня пожалей, паря, — усмехнулся Кротов. — И себя тоже.

«Я напился, — сказал себе Лузгин. — Ну и хорошо». Утонув в емком сиденье, со смаком вдохнув ни с чем не сравнимый запах дорогого салона новой американской машины, Лузгин отвернул крышечку и дважды в полные щеки глотнул из горлышка густой, резковатый коньяк. «Джип» выруливал в центр, на Республику, в желтый свет фонарей: по сравнению с захолустьем Южного микрорайона — цивильный город, можно жить. Кротов включил магнитофон, высокий блатной голос запел про «ушаночку». Лузгин поморщился: он не любил зоновскую попсу, как не любил попсу вообще, и каким-то шестым-седьмым чувством подозревал большой грех и искус в том, что здоровый, сильный, богатый и свободный мужик крутит песни про лагеря, фальшиво подборматывает дисконту никогда не сидевшего музыкального зэка. «Ой, накаркаешь!» — подумал Лузгин, глядя сбоку на друга-банкира, одной рукой вращавшего баранку «джипа», накрыв мясистой лапой специально насаженную на баранку вертикальную рукоять — последний писк автомобильной моды, символ крутого вождения.