Читать «Слово шамана (= Змеи крови)» онлайн - страница 141

— Опять? — не понял Росин. — Ведь сортировал же уже!

— С ними службу исполнять и станешь, — подал голос Андрей Толбузин. — Все в целости дома у меня сидят. Сберег, прости Господи.

— Тогда что от меня нужно?

— Нужно заставить их чародейство важное свершить, — глядя прямо в глаза Росина, сообщил царь. — И уверенность поиметь, что действенно оно, а не ради корыстия изображается.

— Порчу на кого навести, или сглаз снять?

— Рать османскую остановить.

— Войско вражеское разгромить? — не поверил своим ушам Костя. — Колдовством? Да вы что, с ума посходили?

— Константин Алексеевич!!! — рявкнул опричник, положив руку на рукоять сабли, но государь то ли не заметил, то ли решил не замечать сорвавшихся от волнения с губ гостя слов.

— Семнадцать тысяч янычар султан к Азову прислал. Сто пушек для похода приготовил, — Иван Васильевич обошел Росина. и остановился перед боярским сыном. — Вести про то к нам и от людей торговых, что в басурманские земли с товаром плавают, доходили, и от доверенных людей разных. И казаки донские присутствие янычар в Азове подтвердили, а потому напасть сию явной можно считать и неизбежной.

— Так, государь, — запнулся Костя. — Колдовство, оно ведь дело такое… Мозги попарить еще куда ни шло, но не воевать же им?! Рать собирать надо!

— Басурмане-то воюют! — повысил голос Иван Васильевич. — Почти две тысячи стрельцов о прошлом годе в степи чудища земляные потоптали! Чернигов заклятиями своими взять смогли! Земли путивельские разорили. Это как, Константин Алексеевич?

Возразить на это Росин ничего не смог, лишь упрямо играя в ответ желваками.

— И потом… — царь ушел от Толбузина и принялся прогуливаться перед гостем. — Ливонскую вотчину нашу древнюю, на верность мне присягнувшую, Польша, Германия, Литва и Швеция, ако псы голодные, на части порвать норовят, а потому войско небольшое послать туда надобно. После разгрома черниговского литвины на земли вдоль Десны зарятся, и туда так же рать поставить потребно. Черту Засечную стрельцами и детьми боярскими надобно заполнить, от набегов татарских защититься. Земли у моря студеного от свенов усилить. Двести тысяч служилых людей под свою руку, что ни год, собираю, Константин Алексеевич, а оторвать для войны некого. Стая шакалья вокруг рубежей русских рыскает, и на каждую сторону доглядывать надобно, везде силу крепкую иметь.

Царь вернулся к трону, уселся положив руки на подлокотники, продолжил:

— То не все еще, Константин Алексеевич. Янычары, то не степняки дикие и несчитанные, неизвестно чью руку держащие. Силы это самолично султанские. Они и к бою крепкому способнее, и обиду за них султан тоже испытывать станет, как за себя. А посему положение мое, Константин Алексеевич, тяжкое. Коли противиться наступлению не стану, земли все волжские и кавказские османы у меня отторгнут, рубежи русские оголят. Разбойники лихие опять кровь начнут сосать у Руси, земли грабить, людей в полон угонять. А разгроми я янычар басурманских — обиду нанесу султану. Отомстить ему захочется, доблесть и силу показать. Рати он свои с других рубежей сюда переместит, и война тогда начнется куда как тяжкая. А стране она ох как не нужна. Силен больно султан, втрое против моей армию имеет.