Читать «Скрипичный ключ» онлайн - страница 2

Ника Батхен

– Тарай-рай-тарай-рай-тарай-райрайрай…

Его ждал летний день, заросший упругой травой теплый пригорок, ледяная вода и темный сок шелковицы. Ноги уже карабкались по отполированной временем мостовой, перескакивали овражки, цеплялись за камешки Круглой башни, разбрызгивали соленую пену. Руки трогали шершавые бока раковин, гладкую гальку, скользкую чешую бычков и мягкую, словно кожа, кору черешни. Над вихрастой, нечесаной головой хлопали крылья чаек…

– Значит, ты музыкант? – На Митяя свирепо смотрел давешний долговязый фраер. В одной руке он держал потертый черный футляр, другой ткнул прямо в грудь мальчишке. – Ты смеешь играть, не зная ни одной ноты! В твоей пиликалке нет голосов моря и ветра, грома любви и крика отчаяния, она мертва и смердит, словно дохлая кошка. Неужели тебе не стыдно?!

Гонит, что ли? На всякий случай Митяй выронил инструмент, захныкал:

– Я больше не буду, простите, дяденька! Отпустите сироту бесприютного…

– Будешь! Ты посмел выйти на улицу, показать людям свое искусство и поэтому будешь играть, мальчишка!

Щелкнул футляр, на свет явилась потертая скрипка с прорезями на деке.

– На, владей! И играй, сейчас же. Изо всех сил, как только можешь, понял? Ты музыкант, а не плесень канавная. Ну!!!

Большие ладони незнакомца дрожали, как у заправского пьяницы, капли пота катились по бледному лицу. Бешеные глаза просверливали насквозь, доходя до самой середины души. Перепуганный насмерть Митяй думал порскнуть к бульвару, затеряться среди толпы, но руки сами собой протянулись вперед, и на грязные ладони беспризорника опустилось легкое дерево.

Первый звук оказался гулким и долгим, как «боммм» вокзального колокола. Покорные струны отозвались смычку, истосковавшись от немоты. Что-то внутри мальчишки откликнулось и зазвенело вслед. Пальцы вывернулись, словно чужие, застонали растянутые сухожилия, сухое дерево корпуса больно прилегло к подбородку. И полилась музыка.

… – Товарищ, я вахты не в силах стоять, —Сказал кочегар кочегару, —Огни в моих топках совсем не горят,В котлах не сдержать мне уж пару…

Какой-то матрос вполголоса поднял песню, за ним подхватили рыбаки с «Афродиты», на фальшивой физиономии торговки бубликами показались настоящие слезы. Мелодия кружилась над толпой, словно огромная тяжкокрылая птица. На маленького музыканта смотрели во все глаза – изумленный Митяй вдруг вспомнил, что еще год назад так же пялился на скрипача из городского оркестра, адски завидуя стройным звукам.

А волны бегут от винта за кормой,И след их вдали пропадает…

Последние ноты сбились, но люди этого не заметили. Они озирались, терли глаза, прокашливались, какая-то дамочка в круглой шляпке крикнула «браво». Фраер исчез, оставив у ног мальчишки раскрытый чехол, куда тут же полетели монетки. Митяй стоял, как потерянный, прижимая к груди живую, гладкую, теплую скрипку. Четыре прорезных значка на деке, похожие на маленьких чаек, гладкий завиток на конце грифа, мелкие трещинки красноватого лака, чернота – инструмент был очень старым. …А руки грязные, в цыпках – стыдно-то как. Платочком бы хоть обтереть… Митяй вспомнил, что последний раз вытирал нос платком еще дома, когда батя был жив, и всхлипнул. Но не заплакал.