Читать «Скрепы нового мира» онлайн - страница 22

Живут члены бригады производственно-бытовой коммуной. То есть не во имя торжества идей мирового коммунизма, но ради крыши над головой и профита от совместного хозяйства. Общая комната в бараке, общий койко-фонд, общие деньги на газеты, трамвайные билеты, махру, обеды, походы в кино. Один для всех чайник чая с утра и бачок каши на ужин. Новые вещи – строго по очереди, с разрешения собрания. На первый взгляд – дикий идиотизм, но в нем есть своя "сермяжная правда". Коммуна – суть примитивный клан. Единственная защита от опасностей выбора… даже если он заключается в метаниях между булкой хлеба, походом с девушкой в кино или новыми штанами.

Свобода – детям не игрушка. Особенно в советском социуме, который недалеко ушел от первобытного концлагерного: "сегодня умри ты, а я умру завтра".

Коммунары безмерно сильны в заводских интригах. Чуть не первым делом они подмяли под себя лучший по деньгам участок окончательной сборки, он же, по сути, участок предпродажного ремонта. Да вот беда, манипулировать чужаками оказалось не в пример сложнее, чем старшими товарищами-большевиками. Не прошло и недели, приставленный в помощь ответственный член КПГ сбежал от повернутых на идеологии ксенофобов домой в Берлин. Обиженные потерей места местные специалисты отказались и пальцем пошевелить в пользу страдающей коммунистической мегаломанией молодежи. Опыта нет, вся документация и технологические карты на немецком. Дело встало.

Кинули клич, сперва по классово близким комсомольцам, потом, в отчаянии, — всем желающим. В шутку, чтобы отказали с гарантией, я потребовал от поборников всеобщего равенства и братства две ставки. Те подергались в бешенстве… но, ко всеобщему изумлению, согласились. Принесли свою честь и совесть на алтарь великой мечты – пятилетки за три года. Мне же прилепили кличку "лимонщик", то есть богач-миллионер, и загнали в тупик. Назад не сдашь – комсомольцы народ злопамятный и против врагов дружный, заспинные смешки превратят жизнь в ад. Вперед – без дозы нейролептика к заводу страшно подходить; ненависть и презрение в каждой паре глаз.

Пришлось терпеть – коль попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй. То есть, во что бы то ни стало, докажи превосходство пролетарской сметки над продажной девкой буржуинской науки. Сделай то, что досель не смог никто – потому как инженеры AEG свою кислую капусту с сардельками едят не зря, техпроцессы вылизаны до блеска. Каждое движение вокруг стапеля учтено до секунды, тем более, не так уж оно и сложно. Высоковольтный трансформатор тридцатых никак не rocket science, так, глупая махина трехтонная, с газетную будку размером. Движущихся частей нет, железо толстое, шины медные, широкие, допуска большие. Краска и то, лишь по названию диковинная kugelblau, на деле – обычная шаровая. Всерьез навредить такой бандуре невозможно… казалось бы.

Не учли капиталисты пролетарских талантов. Брак идет от поставщиков сырья, на алюминий и медь нельзя смотреть без ужаса. Брак гонят литейщики, станочники, намотчики, тянульщики, термисты и инструментальщики. Брак трансцендентен, чудовищен и вездесущ. Он в раковинах литья, волнах проката, рваных обмотках, протухшем лаке, сорванных резьбах, гнутых корпусах, расползшихся крепежных размерах. От брака нет спасения, он не помещается в немецкий тайминг примерно как библейский верблюд не пролазит в игольное ушко. Поэтому основная сборка, в отличии от окончательной, ведется "по возможности", что есть, что смогли, на что хватило времени.