Читать «Скрепы нового мира» онлайн - страница 166

Для начала – взять хотя бы полупроводники, телевидение и селекцию пшеницы. Сколько удивительных и перспективных направлений нам открывает защита от вмешательства в бизнес докучливых государственных мужей! Где сейчас Зворыкин? Нельзя ли вернуть поближе к родине Юлиуса Лилинфельда? На кого работает Норман Борлоуг?

…В пустом зале уборщик задержал руку, прежде чем смахнуть со стола в корзину вырванный из блокнота лист. Его смутила крупная, много раз обведенная надпись – "Das Internet wird 1960 erscheinen. Ich werde es sehen!!" Несколько секунд он пытался понять смысл странных слов, затем хмыкнул – и со спокойной совестью отправил непонятный кусок бумаги в мусор.

11. Эпилог

Москва, 22 июня 1941 года (11 лет с р.н. м)

Неспешная, человек в полтораста, очередь подтащила нас к часовым, застывшим у отделанного черным гранитом прохода.

— Bitte, bitte, — зачастила переводчица. — В знак уважения к вождям революции, пожалуйста, выньте руки из карманов!

— Ja, Horst, — поддержала девушку Александра. — Unsere Kinder schauen zu! Bitte mach, was sie verlangt!

— Nein! — грубо отрезал я, демонстративно запихивая ладони поглубже в брючные карманы.

Кинул взгляд вверх, к высеченным в камне словам "Ленин – Сталин – Сырцов". Нет у меня никакого почтения ни к этим людям, ни к уродующей Красную площадь пирамидке Мавзолея. И приехал я в столицу СССР отнюдь не с поклоном призракам былого мира, а по очень настоятельной просьбе наркома образования. Кому не нравится – стерпят, никуда не денутся. Я, к счастью, не гуманист, помнить все хорошее собираюсь сто лет, но все плохое – двести.

Зайти бы наконец внутрь, да плюнуть на "святые" мощи… хотя плевать – мелко и глупо. Еще и при детях. Они ведь не знают, что их родители имеют к двум третям надписей на граните самое что ни на есть прямое отношение. Вот придумать бы вместо плебейского плевка что-нибудь утонченно-аристократическое, достойное мультимиллионера и барона…

Пока я строил коварные планы, прямо к очереди подрулил лупоглазый сто семидесятый Мерседес. В триэсэрии его, почему-то, искренне считают своим – в отличие от наводнившего улицы североамериканского секонд-хенда. Упирают при этом на красный овал с буквами "АМО" над радиатором. Быть может, в таком подходе есть своя сермяжная правда – в истории старого мира, когда-то давным-давно, "Жигули" тоже считались собственной, често отвоеванной у капиталистов моделью.

Дверь машины широко распахнулась, выпуская на площадь невысокую девушку в строгом черном костюмчике. Несколько секунд она рассматривала очередь, натолкнувшись на меня взглядом, улыбнулась и быстро застучала острыми каблучками навстречу: