Ты смотришь на знакомые дома.Они уже не те, что были прежде,и кажется — они, как облака,во времени меняют очертанья.Вот дом призренья Тита-чудотворца.Какою-то волной незримой смытыс него кресты, и лишь один осталсянетронутым.Я часто здесь стоюна оживленном пыльном перекрестке.А это — дом, где я жила когда-то.Напротив дома — сквер, а в сквере — Ангел,незримо ждущий Страшного Суда.Шумят листвою пыльной тополя —они стоят на месте стен церковных,а купол неба чист, и там, где был алтарь,сидит ребенок и в песке играет.
2
Дом на Ильинской площади оброскосматой шубой времени. Вопрос.Ответ. Опять вопрос неслышный.Сейчас стоит каштан осенне-пышныйу входа в арку, где когда-то яучилась видеть щели бытияи ощущать сквозняк иного мира.Стоит, как прежде, у подъезда лира:сквозь ливень струн заржавленных виднаисписанная часть стены кирпичной,и я впервые с мукой непривычнойпытаюсь вникнуть в эти письмена.Здесь — руны и вульгарная латынь,иврит и вязь славянского глагола,скупой язык Аида и шеола,загадочные знаки Ян и Инь.Да, этот дом являет мне примерсмешенья рас, кровей и чуждых вер,и прыгает нарядная сорока,как будто измеряя пыльный сквер,где был когда-то храм Ильи Пророка…
* * *
Увянуть могли бы две розы в руке —да льдистые глыбы плывут по реке.На них я читаю судьбы письмена:блестит запятая, как чья-то вина,дрожит многоточья рассыпанный мак,о чем-то кричит восклицательный знак.Но, знаки иные в груди затая,не знаю вины я страшней, чем моя.Последней из пленниц я шла под венец,и плакал младенец, звенел бубенец,а нож деревянный лежал на столе,как меч-кладенец в каменистой земле.Кто сможет лихого врага побороть —рассечь и рассеять словесную плотьи свадебной ночью на теле стихаслова уничтожить, как язвы греха?
* * *
1
Покинул тело дух-изменник —и молча нюхает эфирегипетский первосвященник,носящий на груди сапфир.Стоит скала, как Ниобея,песок хрустит и шелестит,и перстень в виде скарабеяна пальце воина блестит.Он, жалкий раб им данной клятвы,телесный чувствует ущерб,и приближает время жатвылуна, похожая на серп.Есть в каждом теле воды Леты,но ты, душа моя, забудь,что голубые амулетымне нужно положить на грудь.И, прозревая в небе чистомсветил невидимую связь,ты лучше трезвым аметистомчело горячее укрась.
2
И поцелуй четырехкратный,и вздох прощанья мне знаком,и безнадежный привкус мятныйпод онемевшим языком.Уже не будет сердце битьсяв земле прозрачной, как слюда…Но как, скажи мне, пробудитьсяза час до Страшного Суда?
