Читать «Скальпель, пожалуйста!» онлайн - страница 11

— Сразу, как только он проснулся после операции. Он хотел знать правду, ну как было ему солгать, мы все слишком любим друг друга. Гораздо тяжелее, пан профессор, не знать о себе правды, а лишь подозревать плохое. Теперь все разъяснилось. Придется расставаться…

— Вы окончательно решили обойтись без помощи больницы?

— Окончательно. Дайте на это ваше позволение. Ведь он совсем не спит, боится разбудить соседей по палате, если застонет во сне. Мы даже не смогли бы взять его за руку, когда придет последняя минута. Уходим и не знаем, застанем ли его еще в памяти. Мученье и для него, и для нас.

Я снял телефонную трубку и набрал номер сестринской на втором этаже.

— Пан Царда поедет домой. В каком он состоянии, мне, разумеется, известно. Закажите санитарную машину на утро.

— Санитарную? Для чего? — вклинился в разговор старший сын.

— Это не требуется, мы хоть сейчас его перевезем, у нас машина, — обступив меня, заговорили они наперебой.

Я переложил трубку к другому уху.

— Санитарную машину на утро, — повторил я сестре. — Да, с ним поедет кто-нибудь из родных.

Кладу трубку и объясняю, почему нельзя хоть сейчас и на своей машине. Поняли. Старший сын произносит традиционные слова благодарности, все учтиво прощаются. Еще раз заверяют: дома у отца будет все, что потребуется, — могу не опасаться.

Я верю им. И думаю: какая нужна сила, чтоб знать о себе худшее и терпеливо ждать конца. Знаменательно, что простым людям это дается легче. Чем больше человек знает о болезнях, тем больше их боится. Обычно думают, проще всего в этом случае медику. Если болен, сам себе поставит диагноз и станет лечиться, как найдет наиболее рациональным. А между тем сколько сомнений и домыслов одолевает врача при одном тревожном симптоме или сомнительном биохимическом анализе, если дело касается его или кого-нибудь из близких!..

— Ну как ты? — спросил я однажды коллегу, у которого за год до того были неполадки с желчным пузырем.

— Не говори!.. — махнул он рукой. — Перенес последовательно рак желчного пузыря, толстой кишки и, наконец, прободение язвы желудка.

— Да ну! Тебя, значит, оперировали?

— Не оперировали, — смеется. — Просто в тот период психанул. Выдумывал себе болезни. Теперь вот наплевал на все анализы — и порядок.

Заверяю его, что он никогда еще так хорошо не выглядел.

— Да брось! — перебивает он меня. — Я все равно тебе бы не поверил. Но я прибавил в весе три кило и чувствую себя отлично.

Не утерпев, я поднимаюсь наверх посмотреть на Царду.

— Сыновья уже тут побывали, — объявляет мне сестра, — он знает, что выписывается.

На Царде шелковая пижама, он чисто выбрит. Улыбается, и улыбка у него никак не грустная, скорее торжественная. На столе — свежий букет чайных роз.

— Пан профессор, благодарю вас от всей семьи.

Лицо у него желтое, но оживленное. Резкие линии бровей, темные искрящиеся глаза. Дышит тяжело, первичная опухоль — у верхушки правого легкого. Должно быть, давит на плечевое сплетение — значит, больной испытывает сильную боль.