Читать «Сказка в творчестве Н.А. Римского-Корсакова» онлайн - страница 33

В ”Ночи перед рождеством”, как и в "Майской ночи”, композитор широко использует украинские народные песни, что для него имело важное значение, причем не только эстетическое (красота народного мелоса), но и этическое: герои его опер говорили подлинным народным языком. В первой ”гоголевской” опере звучат хороводные, игровые песни, во второй — колядки и щедривки.

В ”Ночи перед рождеством” особое внимание привлекают оркестровые эпизоды — яркие и живописные музыкальные картины. Необходимо заметить, что Римский-Корсаков был непревзойденным мастером создания, если можно так выразиться, ”зримой” музыки. Он обладал редким даром звуковой конкретности, который особенно ярко проявлялся в отображении им образов природы. Картину зимнего звездного неба с ощущением холодного морозного воздуха мы ”видим”, когда слушаем вступление к опере. Оркестровыми средствами решена и сцена полета Вакулы, здесь композитор следует гоголевскому описанию: ”Все было светло в вышине. Воздух в легком серебряном тумане был прозрачен. Все было видно, и даже можно было заметить, как вихрем проносится мимо них, сидя в горшке, колдун, как звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки...” Полет Вакулы вырастает в опере в целую музыкальную картину, в которой пейзаж звездного неба (вступление к шестой картине) сменяется балетной сюитой, названной автором ”Игры и пляски звезд”, затем ”Бесовской колядкой”, где разгулявшаяся нечисть старается ”Коляду пугать, Овсеня стращать”, и, наконец, сиянием огней Петербурга, открывшегося глазам Вакулы.

Каким же образом композитор творит свои волшебные картины? Подобно тому как художник пользуется красками, Римский-Корсаков в своей "музыкальной живописи" работает с тембрами оркестровых инструментов. Например, ночное зимнее небо он "рисует" прозрачно-холодноватым "мерцанием" челесты и колокольчиков на фоне изысканно-таинственного звучания арфы. А когда мы слышим "Игры и пляски звезд", то понимаем, что композитор не может отказать себе в удовольствии "поиграть" оркестровыми красками еще и еще, поэтому-то гоголевскую фразу о звездах, "играющих в жмурки", преображает в танцевальную сюиту.

Чутье на инструменты было у Римского-Корсакова поразительным. Он в совершенстве знал их выразительные возможности и любил повторять своим ученикам: "В оркестре нет дурных звучностей". Действительно, он любил каждый инструмент и каждому помогал "заговорить" голосом, наиболее полно выражавшим его возможности. Так и напрашивается сравнение Николая Андреевича с режиссером, у которого каждый актер талантлив.

У Римского-Корсакова инструменты не просто выразительны, их звучание исполнено красоты. О его инструментовке можно говорить, сравнивая ее с чувством цвета у мастера-живописца, который точно знает, чувствует и выбирает нужный цвет. И так же как художник-колорист "играет" красками (вспомним полотна М. Врубеля, В. Серова, Н. Рериха), так и Римский-Корсаков "играет" тембрами. Не случайно его оркестр называют красочным, живописным.