Читать «Сируш и Симбад» онлайн - страница 4

Однажды, она попыталась спокойно, без особой надежды, скорее желая удовлетворить миллион размышлений, спросить мужа, почему он ее бьет, ведь она не скотина и понимает язык. Его ответ разрушил все шансы на перемирие. «Конечно ты не скотина, – ответил муж. От нее вон сколько толка: и молоко, и мясо. Чем лучше ее кормишь, тем больше с нее получаешь. А какой от тебя толк?» Надо сказать, что наша героиня не отличалась особой красотой, была миловидной девушкой, не более того. Но было в ее облике то, что притягивало как магнит с первого взгляда. Ее глаза удивительно ярко и точно отображали природу ее души, пропитанную любовью, крайне нужную всем в этом мире, кроме ее мужа.

Нужно сказать, что жизнь в этих местах была ох как сурова, и ведение хозяйства отнимало много сил и времени. Для других женщин это было обузой, для Сируш – спасением от грустных мыслей и переживаний. Единственной отдушиной, помимо дочерей и своего миндального сада, была прогулка до школы, куда она отправлялась в полном одиночестве, вдыхая ароматы трав и цветов.

Сельская школа была небольшим зданием из серого камня, окруженная садом, в котором росли яблони, вишни и тутовник. Под одним из огромных старых деревьев тутовника стояла скамейка, и Сируш старалась прийти немного раньше окончания занятий в школе, чтобы посидеть на этом островке тишины и забвения. Малышей из школы выводил учитель, передавая в руки родителей. У средней дочери Ануш был новый учитель, приехавший из соседнего села и бурно обсуждаемый на всех посиделках. Его звали красивым именем Симбад. Он был молод, интеллигентен и одинок. Даже слишком одинок для своего возраста. Он безусловно хранил какую-то тайну, угадать которую и пытались местные кумушки за десятой чашечкой крепкого кофе, сваренного в джезве с ложкой сахара и густой пенкой, ни в коем случае не перемешанной! Что может быть занятнее, чем перебирать фотоальбом чужой жизни, гадая кто где?

Одна версия сменяла другую, нагнетая драматизм все больше и больше, сгущая краски трагедии все сильнее и сильнее. Одни клялись бабушкой, что он вдовец и потерял жену и троих детей во время пожара, уничтожившего их дом. Другие считали его романтиком, ищущим свою Тамар. Третьи, совсем одичавшие от праздных будней, шептали, что он – беглый преступник. Отнял мёд интриги у женщин директор школы, не выдержавший натиска жены, умело выедающей плешь на и так поредевшем затылке. Оказалось, что новый учитель был разведен, что в те времена было такой же редкостью, как случаи проказы. И также отторгалось обществом. И замолчавшие на сутки языки взялись за новую тему с удвоенным энтузиазмом. На этот раз обсуждали причину развода. А так как он был одинок и крайне скромен, единственной версией было грехопадение его экс жены. О, женские языки! С их жестокостью могут соперничать только женские проделки! Никому не знакомая бывшая жена учителя была заочно обвинена в ста смертных грехах и еще на всякий случай в ста не смертных. Никто в деревне так и не узнал, что дело было обыденно и даже благородно.