Читать «Силки на лунных кроликов» онлайн - страница 138
Ирина Анатольевна Кошман
– Ты больше не боишься света? – спросил Павел.
Девочка отрицательно покачала головой. Не боится. Теперь есть много других вещей, которых она боялась.
Жуя кокосовое пирожное, она открыла рот, чтобы задать самый важный вопрос:
– Вы нашли папу?
Папу. Теперь, когда у нее есть отец, она всё равно считает папой того…
– Нет, Алиса. Но мы найдем. Расскажи мне о школе. Расскажи о доме, о… мальчике из пузыря.
Лицо Алисы помрачнело.
– Вы ведь заберете меня к себе, да? Вы же поэтому приехали?
Подбородок предательски задрожал.
– Я бы хотел, но не могу.
Павел опустил голову, но девочка, сидевшая на пассажирском сиденье, смотрела в упор. Немного чая выплеснулось под ноги.
– Почему никогда нельзя делать, что хочешь? Я хочу читать, но не могу! Я хочу рисовать, но не могу! Я хочу… Хочу… – ее голос, такой твердый и жесткий, теперь дрогнул, как сломанная ветка на ветру. – Хочу дружить.
– Всё будет, Алиса. Потерпи.
– Терпеть? – знает ли он, о чем говорит. – Я не могу больше. Скажите мне, чего я жду?
Снова вопрос, на который не было ответа. Все чего-то ждут. Пятницы, утра, завтрашнего дня. Но ничего этого не существует. Завтра никогда не наступает. Ты всегда открываешь глаза и смотришь в «сегодня». Завтра никогда не наступит.
Алиса рассказала о докторах, об учителях, о других детях. Она была бабочкой, попавшей из террариума в банку. Но так никогда не узнавшей, что такое свобода. Он верил каждому ее слову. Может, мир, в котором она провела двенадцать лет и был адом, но он, Павел, точно знал одно: никто не научил ее лгать. Царапины на шее и следы на спине. Он сжимал руки в кулаки и кусал собственный язык, чтобы не закричать от отчаяния.
Внезапная мысль. Странная мысль. Жестокая мысль.
Лицо Алисы вдруг стало напряженным, ее глаза округлились, она обернулась.
– Ты слышал? – спросила девочка.
Он ничего не слышал. То ли оттого, что был поглощён мыслями, то ли потому, что здесь не было слышно никаких звуков.
– Что?
Они оба затихли, прислушиваясь к окружающему пространству. Не было пения птиц или шагов. Порой одинокая ворона могла прокричать, недовольно взмыв в небо.
И снова этот вой. Она слышала его. Крик, раздирающий душу, от которого мурашки бежали по бледной коже. Снова она встрепенулась.
– Вот. Разве ты не слышал?
Но Павел не слышал. Острый слух, которым обладала девочка, просидевшая в кроличьей норе так много лет, был недоступен другим.
– А что, если я… Если я и правда сумасшедшая?.. Они говорят, что я безумна.
Майор закрыл глаза. Он мог бы просидеть так целую вечность. Вот, что было самое сложное. Ты думаешь: «Ах, какая бедняжка! Она так долго не видела солнечного света! Она долго прожила в плену с психопатом! И как только она выдержала?». Но нет. Только теперь он осознал всю боль этого мира. И самое страшное было осознать, что не она жила в плену, а вся эта жизнь и есть плен. Плен лжи, плен лицемерия, плен обманчивых масок, которые вынуждены люди носить. Плен общественных законов, в конце концов. Не потому ли он неосознанно тормозил дело похитителя? Ведь он вынужден будет чужой рукой «вздернуть» его на рее. А это значит, убить Алису. Убить всё то, что сделало ее такой.
