Читать «Сила мифа» онлайн - страница 152

МОЙЕРС: Я помню, что в «Аду» Данте описывает свои наблюдения за известными историческими любовниками. Он видит Елену, Клеопатру и Тристана. В чем смысл этого?

КЭМПБЕЛЛ: Данте передает отношение Церкви к тому, что такое ад и кто там страдает.

Вы помните, он видел молодых любовников из Италии, которые жили в одно с ним время, Паоло и Франческу. Франческа влюбляется в Паоло, брата своего мужа. И Данте, как социолог, говорит: «Дорогая, как это произошло? Чем это было вызвано?» И затем следуют самые знаменитые строфы Данте. Франческа рассказывает ему, как она и Паоло сидели под деревом в саду и читали вслух историю Лан-селота и Гвиневеры. «И когда мы читали об их первом поцелуе, мы посмотрели друг на друга и больше не читали эту книгу в тот день…» И это начало их падения.

Трубадуры не принимают того, что такое прекрасное переживание должно быть осуждено как грех. Любовь – смысл жизни, это высший опыт.

МОЙЕРС: Имел ли это в виду Вагнер, когда в его опере о Тристане и Изольде герой говорит: «В этом мире позвольте мне иметь свой мир, быть проклятым или спасенным»?

КЭМПБЕЛЛ: Да, именно об этом и говорит Тристан.

МОЙЕРС: Я хочу любить, я хочу жить своей жизнью.

КЭМПБЕЛЛ: Это моя жизнь. И я готов страдать, если так суждено.

МОЙЕРС: И для этого нужно определенное мужество?

КЭМПБЕЛЛ: Безусловно. Просто чтобы разрешить себе думать в таком ключе.

МОЙЕРС: Вы думаете, это актуально и сейчас?

КЭМПБЕЛЛ: Да.

МОЙЕРС: В наше время?

КЭМПБЕЛЛ: Да.

МОЙЕРС: Вы говорите, что отличительной чертой всех этих пионеров любви было то, что они решили сами стать творцами своей судьбы, воспринимая любовь как благороднейшее и естественное чувство, то, что они решились доверять мудрости своего собственного опыта, а не следовать навязанным догмам, политическим соображениям или принципам общественной морали. Это начало романтической идеи западного человека, который решает взять судьбу в свои руки?

КЭМПБЕЛЛ: Именно так. Можно найти подобные примеры во многих восточных рассказах, но они не легли в основу социальной системы. Но именно в западном мире это стало идеалом любви.

МОЙЕРС: Любовь, берущая начало в собственном опыте, то есть личный опыт становится источником мудрости?

КЭМПБЕЛЛ: Да, сам человек становится источником мудрости. Лучшее, что есть в западной традиции, это признание личности и уважение к ней как к отдельной единице. Задача общества – давать пространство для развития индивидуальности. Не личность должна быть на службе общества, а наоборот.

МОЙЕРС: Но что произойдет с социальными институтами – с университетами, корпорациями, церковью, с политическими институтами, – если мы все просто побежим искать личное счастье? Не создаст ли это напряжения? Человек против общества? Должен быть какой-то предел, за который личные намерения, личное либидо, личные желания, личная любовь, личный импульс не должны выходить, иначе это приведет к анархии, и ни один социальный институт не сможет выжить в таких условиях. Вы действительно хотите сказать, что мы должны слушать голос своего сердца, чтобы следовать по пути нашей любви, независимо от того, к чему это приведет?