Читать «Сибирские байки» онлайн - страница 7

Евгения Ивановна Лифантьева

В двадцати километрах от Ивантеевки машина заглохла. Я заставил себя вылезти из теплого салона.

Ветер полоснул по лицу — словно наждаком.

Я с досадой пнул колесо:

— Козел!

— Она спрашивает, с кем ты разговариваешь, — подал голос Джеймс.

Я не заметил, как он выпрыгнул на дорогу.

— С машиной, — ответил я.

Сказанное мне самому показалось идиотизмом.

Джеймс ослепительно улыбнулся и с видом богатого покупателя окинул взглядом унылый пейзаж.

— Мы уже приехали? — радостно спросил он.

— Нет.

В машине завозились, она закачалась, хлопнула дверца, и появилась Лили — собственной персоной. Не знаю, чьей еще персоной можно являться, но про нее нельзя иначе. Она всегда является, как королева перед придворными. Персона.

Когда пышная негритянка почти двухметрового роста залезает в салон, «УАЗ-Патриот» проседает и скрипит рессорами. У Лили огромные блестящие глаза и сиреневые губы. Роскошная, жаркая женщина. Ее антрацитовые кудри похожи на грозовую тучу, редкие седые пряди — словно вспышки молний.

Когда Лили недовольна, кажется, что ее волосы шевелятся, словно у Медузы Горгоны.

Джеймс что-то быстро залопотал по-английски.

Я вздохнул. Более дурацкой ситуации не придумать.

Эта парочка наняла меня в качестве водителя и фотографа.

В Европе это, наверное, называется «гид».

Этакая продвинутая разновидность официанта — подает не ресторанные деликатесы, а экзотические красоты.

А мне все равно!

Я давно собирался побывать в Ивантеевском заказнике. Конечно, ехать лучше весной, когда степь расцвечена тюльпанами, а на озерах порой не видно воды из-за птичьих стай, которые отдыхают тут во время перелета. Но богатые туристы окупали обе поездки — эту и весеннюю.

Джеймс — англичанин из Лондона, но выглядит как карикатура на «стопроцентного американца»: рослый, румяный, с чуть заметным брюшком, но спортивно-подвижен. Если бы Джеймс был актером, то обязательно играл бы роли «простых хороших парней», капитанов университетских футбольных команд. Но говорит он, к счастью, на том правильном английском языке, который мы учили в школе. Если медленно и внятно произносит слова, обрывки давно забытых знаний всплывают у меня в голове, и я его понимаю. Хотя нужды в этом нет, Джеймс изучал русский в университете и работает переводчиком.

А вот Лили — существо непостижимое. Она — американка, но родом откуда-то то ли с южных островов, то ли из Пуэрто-Рико, то ли еще откуда, я так и не понял. Ее английский такой странный, что я не понимаю ни слова.

Джеймс обмолвился однажды, что это — южный диалект в сочетании с акцентом латиноамериканцев.

При этом Лили — профессор философии. Работает в каком-то университете. Собственно, она и затеяла экспедицию к Ивантеевским курганам, Джеймс при ней — такой же наемный работник, как и я.

А наша хозяйка продолжала что-то лопотать, тыкая в экран своего айфона.

— Она говорит: нет связи, она не может посмотреть на карту, она беспокоится, — перевел Джеймс.