Читать «Сибирская любовь» онлайн - страница 343

– Да. Он странный здесь. Как годы жизни апостола Павла, – согласилась Софи, не отрывая от дороги напряженного взгляда.

– Что?! Павел? – переспросила Машенька. Прихотливость мышления петербургской девочки не единожды приводила ее в изумление. Что она предлагала ей в прошлый раз? Обидеться на германского кайзера?

– Конечно. Вы ж в монастырь собрались, не я. Знаете, у всех в книжках годы жизни пишут, или когда война была. Ледовое побоище – 1242 г. Годы правления кардинала Ришелье – 1624–1642 гг. А я как-то увидела, когда Павел жил. Вы понимаете теперь, Мари?

Машенька отрицательно помотала головой.

– Ну, это же просто! Апостол Павел. Он же с Христом рядом. Смотришь, написано: 5-64. И глупо так думаешь – это что ж такое? Совсем на годы не похоже, как привыкли. Потом понимаешь – это он тогда жил. На пять лет моложе Иисуса. Вот и Илья. Глядишь на него, понять не можешь – что ж он здесь, почему? Особенно, когда стихи читает. Вы ж, Мари, слышали… Сейчас приедем. Где этот-то, Опалинский?

– Во флигеле. Он там живет.

– Ладно. Вы к себе идите, я после к вам зайду, все обскажу, не утаю. У меня голова холодная, я все замечу. А вы уж и решать будете…

Мчатся сани. Не остановить.

Иван Парфенович так и сидел в кабинете. Надо бы и выйти по нужде, да как-то так тяжесть навалилась, что вроде и сил нет. Только что ушла Марфа, откричали, отругались, отзвенел стакан с ложкой на столе, неизменно подпрыгивающий от тяжелых ударов гордеевского кулака. Марфа никогда кротка не была и всегда ответить младшему брату могла преотменно, но нынче кричал один Иван Парфенович. Марфа все больше молчала, крестилась, крестила брата и сама гляделась такой умытой, пригожей, просветлевшей, какой он ее много лет не видал…

Машенька сама решила… Конечно, сама, кто ж ее заставит. Но почему?!! В чем ошибка? Ведь нравился же ей этот петербургский вьюнош! Нравился – все одно видели, и все одно говорят. Не могли ж все сразу обмануться и лебеду за пшеницу принять… Отчего же теперь – в монастырь?

На лестнице – быстрые шаги. Кто ж так легко ходит-то?

Не то стук, не то поскребся кто, и сразу же, на пороге – совсем юная девушка, летучий румянец, высокие скулы, серьезные, большие, словно ниткой притянутые к вискам глаза, выбившаяся прядь по-детски на палец намотана. А ведь из благородного сословия! – смекнул Гордеев. – Что за диво? Откуда взялась?

– Вы – Гордеев Иван Парфенович, отец Мари. Так? Мы не представлены, это дурно, я знаю, но времени теперь нет. Я – Софи Домогатская, вы меня не знаете, но это неважно. Ваша дочь – ангел, ангел! И как вы решились? Разное можно с людьми творить, но честь требует, что они знать могли. И свои действия предпринять. Теперь ее все чувства убиты, и она из мира уйти желает. Я – против, сразу скажу. Как она вас уважает, и послушная дочь, и все такое, – это дорогого стоит, я про то знаю. Теперь надо думать, как ее удержать. Вы что же намерены?