Читать «Сибирская любовь» онлайн - страница 328

– Дмитрий Михалыч! Дми-итрий Михалыч! – позвал от крыльца Мефодий (в голосе его слышалась укоризна, от которой Машеньке стало еще веселее. Еще никто и никогда не укорял ее за излишнюю вольность поведения.) – Иван Парфенович вас к себе требует! В кабинете они…

– Прости, солнышко, – ласково сказал Серж, осторожно ставя девушку на землю и поддерживая под локоть, на случай, если закружилась голова. – Я идти должен. Батюшка твой ждать не любит, сама знаешь.

– Иди, конечно иди, Митя, – Машенька счастливо улыбнулась.

Ей и не надо ничего боле. И так – слишком много. Это бы пережить. Как он ее назвал – «солнышко»… Солнышко… Она, Мария Ивановна Гордеева, перестарок, сверчок запечный, и вдруг – солнышко. Солнышко!

Машенька проводила взглядом Митю, входящего на крыльцо. До чего ж он красив! И разве ей можно быть такой счастливой! На мгновение стало стыдно. Помолиться, что ли? Да нет, пускай! Опять вспомнилась странница Евдокия с ее строгим, иконописным, истинно монашеским лицом. «Помни: кто в любовь ушел…» В нынешнем состоянии слова монахини показались девушке уж не предостережением, а едва ли не материнским напутствием.

Да, да, да! – едва ли не вслух крикнула Машенька. – Я свою дорогу выбрала. И она – в любовь!

– Марья Ивановна! – послышался от калитки знакомый звучный голос. – Мое почтение!

Николаша Полушкин сдернул с головы шапку, поклонился, приветствуя девушку. Красивые густые волосы лежали ровно уложенной волной. Лицо раскраснелось от ходьбы (коня видно не было, должно быть, пришел от дома пешком).

– Простите, что побеспокоил вас… Но ведь томление сердца и души, вам понять следует… Покоя нет, покуда ответ ваш не услышу… И уж тогда с Иваном Парфеновичем поговорить…

– Николай Викентьевич! – Машенька выпрямилась, глянула Николаше в глаза. – Я вам искренне признательна за добрые слова и за предложение ваше, но только вы знать должны… Это невозможно теперь!

– Отчего же? Теперь? Я могу и ждать, если недолго…

– Нет, нет, нет! – Машенька отчаянно замотала головой и, пошатнувшись, едва устояла на ногах. Пожалела, что нет при ней тросточки, на которую можно опереться. – Я хочу сказать, это совсем невозможно, потому что я… я другого люблю!

– Вот как? – Николаша неприятно усмехнулся. – И что ж? Позволено ли мне будет узнать, кто мой счастливый соперник?

– Опалинский Дмитрий Николаевич! – выпалила Машенька, не очень-то соображая, что и зачем она делает.

– Ага! – сказал Николаша. – Вы твердо решили?

Машенька молча кивнула, не в силах более продолжать тягостный разговор.

– Ну что ж, в таком случае, боюсь, что вас ждет неприятный сюрприз. И я даже ни в чем не смогу оказать вам поддержку, так как вы мои добрые и, поверьте, искренние чувства категорически отвергаете…

– Я вам верю, Николаша, – почти прошептала Машенька, опустив голову. Силы ее приближались к своему пределу. Вот если бы сейчас вышел из дома Митя, снова заключил ее в свои объятия и сразу все стало бы ясно… Но Мити нет, и надо рассчитывать на себя, самой говорить еще. – Но я вас не понимаю… Какой сюрприз?

– Увы, Марья Ивановна! Мне говорить не хотелось, я думал, ваше сердце окажется мудрее, заглянет под блестящую обертку, разглядит отсутствие совести и голый расчет… Но ныне я, как человек, за вас искренне болеющий, должен вам сказать…