Читать «Сеть мирская» онлайн - страница 11

— Брат один жил в пустыне, — поглаживая белую бороду, заговорил учительным тоном отец Иона. — Пустыня — место покойное от всякого смущения. Одначе бес мучил его, толкал на женское похотение. До той степени мучил — окончательно сил нет! Одолел… Н-ну, пошел, значит, он к отцу Пахомию: так и так, авва… брань великая, непосильная… «А это, — говорит, — не диковина… — Пахомий говорит. — Не диковина… И не с жиру, мол, это, не от безделья… У нас тут скудость, место тихое, бесед женских нет… Не от лености, мол, ты сраждешь, а живет эта вся неприязнь от добродеяния…»

Иона постучал средним пальцем по столу и упрекающим жестом качнул головой, глядя в глаза отцу Порфирию.

— «Рать любодеяния, — говорит, — на труд идет, на ожесточенное житие… Плоть наша свирепеет, — говорит, — от жизни доброй, а тут помыслы… А помыслами и страсть приходит… И бес по зависти пакости деет… Вот я, — говорит, — стар человек, сорок лет в скиту живу, а и поныне бес мне пакостит…»

Отец Порфирий терпеливо дослушал этот неторопливый рассказ — знал он его и сам. Потом встал, перекрестился и поблагодарил Иону за гостеприимство и ласку.

— Так едешь?

— Пора.

— Ну, пошли, Господи, в добрый час… Бог благословит. Так если из нот чего хорошенького, не забудьте…

— Хорошо. Не забуду.

— Только и удовольствия моего осталось — ноты, — говорил Иона, идя рядом с отцом Порфирием, покашливая и кутаясь в рясу. — Нот собрал добре. Народ у нас тут больше из солдат. Людей образованных, понимающих в пении вовсе мало. Я вот регентом был. Пел в Ростове — голос у меня был беспредельный!

Отец Иона ухватился за голову руками, зажмуриваясь от восторга.

— Беспредельный! — запахивая полы рясы, воскликнул он. — Верхнее си и даже до брал!.. Потом в слободе Николаевской хор поставил — там староста был любитель. В селе из кого набрать? Народ занятой, спевок мало, а я все-таки обломал…

Тихая ночь серебристая плыла над монастырем. Точно иней покрыл железные крыши — забелели они под робким светом молодого месяца. Глухо ворчал вдали город.

— По безродности вот пришел сюда, — говорил отец Иона у самого вагона трамвая, — и был грустен мягкий голос его. — Временами тосковал жестоко по родным местам, по миру — тесно тут душе… Сколько раз уйти хотел… Теперь уже здоровьем обнищал, недолго осталось… Ну, прощай, сердечный мой… Во имя Отца и Сына… Будь здоров… С Господом!..

IV

Отец Порфирий вошел в вагон, перекрестился и поправил очки. В руке у него была плацкарта, на которой значился номер 8.

В первом купе сидела очень полная дама с двумя красноволосыми девочками и старик с сизым носом и сизыми щеками. Старик и дама, разговаривавшие между собой на неизвестном языке, неприязненно поглядели на отца Порфирия.

«Чужие люди, — подумал он. — Может, и неплохие, но Бог с ними… пройду дальше…»

В следующем купе тоже все было занято — на длинных лавках сидело по двое студентов, у окна стояла дама в необъятной шляпе. Отец Порфирий немножко оробел при виде молодых людей, за которыми хотя и числится ученость, но вместе с тем и слава не очень завидная установилась. Он бросил на них мельком взгляд, робкий и вопрошающий. Сидевший с газетой в руках бритый студент, похожий на актера, с горбатым носом и горькими морщинами около губ, — поглядел на него строгим, недоумевающим взглядом.