Читать «Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р» онлайн - страница 412

Рощина-Инсарова – это, конечно, явление, актриса она была необыкновенная. Когда я однажды спросил О. Л. Книппер-Чехову, какую из предреволюционных актрис (конечно, помимо В. Ф. Комиссаржевской) она считает лучшей, Ольга Леонардовна без раздумий ответила: „Конечно, Рощину“.

Покинув Малый театр, Рощина много гастролировала, ездила с эффектными ролями по всем городам России, затем поступила в Александринский театр на огромный оклад. Но в ее репертуаре почти не было классики. Необычайно яркая, современная актриса, она часто играла в ремесленной драматургии, и почти всегда благодаря своей исключительной индивидуальности она делала даже из весьма среднего материала нечто значительное» (П. Марков. Книга воспоминаний).

РУБАНОВИЧ Семен Яковлевич

1888–1930

Поэт, переводчик (П. Верлен «Записки вдовца» (М., 1911; предисловие В. Брюсова). Знакомый Андрея Белого, Эллиса и др.

«Что касается Рубановича, то он всецело воспитан мной и А. Белым. Он хорошо знает всего Бодлэра, Верхарна (частично), Шопенгауэра, некоторых современных немецких поэтов.

В общем, он мог бы быть полезным для „Весов“ не меньше В. Гофмана. За его глубокую искренность, убежденность и честность я ручаюсь, как за испытанные качества моего доброго друга.

По направлению в рус[ской] литературе он вполне наш…» (Эллис. Из письма к В. Я. Брюсову. Апрель – май, 1908).

РУБИНШТЕЙН Ида Львовна

24.9(5.10).1885 – 20.9.1960

Танцовщица. Ученица М. Фокина. Для нее были поставлены балеты «Саломея», «Мученичество святого Себастьяна», «Пизанелла, или Благоуханная смерть» (пьеса Г. Д’Аннунцио, хореография М. Фокина, декорации Л. Бакста) и др.

«Почти всегда, когда я бывал у Фокиных, меня сопровождал Бакст, но очень скоро у него установились с Фокиным какие-то деловые отношения несколько конспиративного стиля. Фокин стал тогда давать уроки балетного танца какой-то незнакомке „из общества“, с которой был знаком и „Левушка“ [Л. Бакст. – Сост.]. О ней-то они все время и шушукались. Возможно, что Фокин и привел к ней Левушку, возможно и обратное, что Левушка указал этой таинственной особе на Фокина как на идеального преподавателя. Как бы то ни было, они теперь то и дело при мне обменивались какими-то для них только понятными полусловами, и это меня порядочно злило. Лишь спустя несколько месяцев тайна раскрылась. Таинственная ученица Фокина оказалась Идой Рубинштейн, но вплоть до нашего первого парижского сезона в 1909 г. оба заговорщика держали „открытое ими сокровище“ как бы под спудом, что не мешало рождению легенды, которая расцвела пышным цветом. Таинственная особа и гениальна как артистка, и к тому же несметно богата. В то же время она отличалась удивительными и даже единственными странностями: она готова была идти для достижения намеченной художественной цели до крайних пределов дозволенности и даже приличия, вплоть до того, чтобы публично раздеваться догола. При этом она была бесподобно красива и удивительно одарена во всех смыслах. Наконец, она принадлежала к высшей еврейской знати, которая крайне неодобрительно относилась к такой сценической одержимости и всячески ставила Иде препоны на ее пути к достижению идеала. Все это окружало личность ученицы Фокина пленительным ореолом. Бакст прямо млел, рассказывая про нее (все еще не называя ее имени), а Фокин усердно подтверждал» (А. Бенуа. Мои воспоминания).