Читать «Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р» онлайн - страница 392

…Особенно живым и неустанным был его интерес к новым явлениям в музыке. Не все ему нравилось, от многого хотелось ему отгородиться, но он невольно впитывал в себя и по-своему претворял то, что имело для него непосредственное обаяние. Я помню, на одном из „Вечеров современной музыки“, где исполнялись сочинения Равеля и других молодых тогда композиторов (это было в сезон 1907/08 г.), во время перерыва к Николаю Андреевичу подошли руководители кружка „Вечеров“ и стали его допрашивать, как ему понравилась прослушанная музыка. Николай Андреевич как-то замялся, а затем сказал: „Что касается принципа пользования диссонансами на правах консонансов, то мне это не по душе, впрочем, – дальше он, говорят, улыбнулся полушутя, – надо скорей домой уходить, а то ведь привыкнешь и, не дай Бог, совсем понравится“.

На одном из уроков в более ранние годы он сыграл нам несколько утонченных отрывков из недавно обнародованных сочинений (кажется, Дебюсси) и обратился к нам с вопросом: какое на вас впечатление производит эта музыка (его лицо при этом выражало живейший интерес), и, не дожидаясь наших ответов, сам стал говорить: „Это музыка талантливая и даже искренняя. Но в ней есть черты несомненной болезненности. Ведь в какой среде зарождается это новое искусство? В мистически настроенных кругах парижской богемы. Здесь не может не быть следов болезненности“. Еще через несколько минут он вскочил с места и с совершенно юношеским энтузиазмом воскликнул: „А как бесконечно интересно, что будет дальше с искусством! Увы, мне едва ли даже десять лет будет дано следить за ним“. Это было всего лишь года за четыре до смерти Римского-Корсакова» (М. Гнесин. Н. А. Римский-Корсаков в общении с учениками).

«Относительно таланта Николая Андреевича как композитора споров быть не может. Что же касается до его выступлений в качестве дирижера, то они подверглись суровым отзывам со стороны критики. По моему личному мнению, критики в данном случае были неправы.

Николай Андреевич обладал всем тем, что нужно для дирижера, а именно: феноменальным абсолютным слухом, тонким знанием оркестра, большим вкусом и памятью на темпы. Его замечания на репетициях были необычайно дельными. Он умел добиваться от оркестра должных оттенков. Благодаря этим качествам многое проходило под его дирижерством чрезвычайно удачно. Так, первая симфония Бородина была однажды исполнена в присутствии автора оркестром под управлением Николая Андреевича. Бородин заявил, что исполнение симфонии выше всяких похвал. Но я неоднократно замечал, что Николай Андреевич несравненно лучше дирижировал на репетициях, чем во время концертов. Неуспех Николая Андреевича в качестве дирижера я просто объясняю его неспособностью, выступая в концертах, преодолевать свою скромность и смущение и публично позировать за дирижерским пультом. Неуспех его как капельмейстера, а также строгая самокритика побудили его отказаться от выступлений в концертах.