Читать «Сердце метели» онлайн - страница 44

Вдруг выдержка изменила ей, лицо сморщилось, из глаз потекли слезы.

— Степа-то, Степочка мой! Как тебя увидела, опять душа во мне перевернулась! Всего-то и знала я с ним хорошего, пока маленький был да ты с ним жила. Плохо все, Наташа, ох как плохо!

— Да что с ним такое? — присела наконец напротив Наташа.

Раиса Афанасьевна плакала, закрыв лицо руками.

— Помирает Степочка мой! Никому ведь не говорю, тебе только сказала. Ты уж прости его, Христа ради, не держи зла, может, ему полегчает хоть маленечко, может, из-за тебя Бог и прогневался. — Она схватила Наташину руку, крепко сжала.

В ней ничего не осталось от светской львицы салонов брежневских времен. Не верилось, что бриллианты недавно еще украшали ее холеные руки. Она очень похудела, на кистях выступили синие крупные жилы, как будто она всю жизнь тяжело работала.

— Ты прости его от всей души, помолись за него, и тебя Бог не оставит. Не смотри так на меня, сама знаю, на что похожа. Гримерша моя, Танечка, ангел, меня не оставляет, так везде со мной и ездит, поколдует надо мной, я хоть человеком кажусь. Думаешь, не понимаю, что обо мне говорят? Что я на старости лет свихнулась от жадности? А я уже все продала, что имела, детка моя! И золото, и бриллианты — все за бесценок ушло, все призы в ломбарде. Шубу купила в Амстердаме, дура старая, два года назад. Двадцать тысяч долларов — соболь, единственная авторская модель! Знаешь, сколько мне за нее дают? Четыре, и то со слезами, из-за всего унижаться приходится. Меня рекламой все попрекают, глаза колют, все, кому не лень — а что же я должна? Кровиночка моя мученическую смерть примет, а я буду сложа руки сидеть? Ведь лекарство-то шестьдесят тысяч коробочка, а ее и на неделю не хватает.

Наташа пришла в ужас.

— Так, может, спонсоров можно найти, к народу обратиться? Вас ведь все любят, неужели никто не поможет? Чем он болен-то?

— В том-то и дело, Наташенька. Ведь позорище какое, я и не говорю никому. Все равно рано или поздно сплетни поползут. Тебе вот сказала. То ли я Бога прогневала, что родила его от чужого мужика, то ли сам он… Он молится все, за все прощения просит, за тебя особенно. Звонить хотел тебе, но я упросила его, что сама с тобой поговорю. Позвони ему, скажи, что простила, даже если не можешь — ему хоть на душе полегче будет. Все наркотики эти, будь они прокляты, кровь-то ему испортили, обезболивающее не берет его. А врачи говорят, ему два месяца от силы осталось, неужели я не облегчу ему страдания? Я бы душу заложила, не то что в рекламе сниматься. Я отцу его позвонила, первый раз за тридцать лет. Помоги, говорю, хоть чем-нибудь, ведь твоя родная кровь. Рассказать даже не дал, в чем дело! У меня, говорит, своих двое, внуки…

— Где он сейчас? — тихо спросила Наташа, вытирая слезы.

— В специальной клинике пока, держат их там за семью замками, только родных пускают. А оттуда — домой или на кладбище.

— Меня пустят к нему? — Наташа уже не сомневалась, что у Степана спид.

— Не надо тебе к нему, не думай даже. Ты и не узнаешь его… — Плечи ее опять затряслись.