Читать «Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 3» онлайн - страница 263

Ближайший земной аналог – липпициан.

Мирикийская породная группа (по причине смерти стратега Турагиса ни статуса породы, ни названия так и не получила). Крупная, элегантная, массивного сложения лошадь. Получена в результате воспроизводительного скрещивания местных лошадей верхового типа с линарцами – как классическими, так и «имперцами» – и прилития крови полуморисков. Предполагалось, что в итоге получится идеальная лошадь под офицерское седло – сильная, резвая, сочетающая отвагу с добронравием, а безупречность форм – с неприхотливостью и выносливостью. На практике – как во всякой молодой, становящейся заводской породе – в потомстве наблюдается разброс как по экстерьеру, так и по темпераменту, для закрепления желательных качеств требуются десятилетия труда и усилия талантливых селекционеров.

Идеал, на который ориентировался еще не позеленевший стратег, – аналог земной тракененской породы.

Мориск – древнейшая багряноземельская порода верховых лошадей, по преданию, ведущая происхождение от жеребца Астрапа. Славится непревзойденной резвостью, отвагой и понятливостью. Идеальная лошадь для кавалерии, используется для улучшения местных пород. Мориски не отличаются крупным ростом, но радуют глаз знатока пропорциональностью сложения, красотой и легкостью движений, небольшой изящной головой красивых линий и длинными сухими ногами с четко очерченными сухожилиями. Обладают живым темпераментом. Встречаются очень строгие жеребцы, привязывающиеся к одному хозяину и склонные противиться другим всадникам. К достоинствам породы относятся мягкий рот (тугоуздых морисков просто не существует) и очень плавные аллюры. Некоторое представление о мориске может дать ахалтекинская лошадь.

История Роньяски

Вороной Роньяска родился в Багряных Землях, на конюшне нар-шада Агирнэ, в то время, как у него гостил Алваро Алва. Увидев новорожденного жеребенка, чья левая передняя нога была короче других, шад приказал его умертвить, но соберано пожелал забрать уродца себе.

– Вы, золотоземельцы, называете нас жестокими, но ваша жалость хуже жестокости, – пожал плечами мориск. – Зачем этому созданию жить и мучиться?

– Если бы здоровый конь покалечился, пуля в ухо была бы милосердием, – кивнул кэналлиец. – Если бы это был мой конь, я сам бы его пристрелил: иногда избавление от мук – последний подарок другу. Но этот родился калекой, его хромая нога никогда не была здоровой, следовательно, он может к этому приспособиться.

Соберано оказался прав: колченогий жеребенок вырос крепким и резвым, более того – самостоятельно выучился прыгать (почти до трех лет его не брали в заездку, полагая, что верховой лошади из калеки все равно не выйдет). Когда же соберано, окончательно поверив в своего питомца, приказал объездить Роньяску – оказалось, что колченогий скакун прыгуч как барс, сметлив, мягкоузд и способен, не оступаясь, скакать хоть по вспаханному полю, хоть по каменистому берегу, хоть по скользкой от инея траве. Его стали подпускать к кобылам, и все рожденные от него жеребята унаследовали его прыгучесть (и стоит ли говорить о том, что ни один не был колченогим). Потомки Роньяски отличаются ярко выраженной багряноземельской породностью, совкостью, прыгучестью, живым умом и преданностью хозяевам.