Читать «Сергей Прокофьев. Солнечный гений» онлайн - страница 13

«Высокий подвижный мальчик, ярко выраженный блондин с живыми глазами, с хорошим цветом лица, с яркими крупными губами, очень аккуратно одетый и аккуратно подстриженный. Держался он с достоинством» – таким увидела подростка Прокофьева Вера Алперс, соученица по консерватории, многолетняя его приятельница (18; с. 234). Таким он предстал при поступлении в консерваторию перед авторитетной комиссией на самом ответственном экзамене по специальной теории.

Претендентов – человек двадцать, все – старше нашего героя. Но именно он принес больше всего сочинений, написанных за последний год, – в одной папке, в иные годы – в другой. Переплетенную тетрадь с двадцатью четырьмя «песенками» юноша нес отдельно, они в папки не поместились.

Из экзаменаторов было человек десять, в том числе признанные мэтры отечественной композиторской школы Александр Константинович Глазунов, Николай Андреевич Римский-Корсаков и Анатолий Константинович Лядов. Экзамен Прокофьев выдержал с блеском. Он чувствовал себя весьма уверенно, хотя спрашивали основательно. Играл на рояле музыку знакомую и незнакомую, демонстрировал свой абсолютный слух и знание гармонии и даже читал партитуру. Наконец, показывал авторитетной комиссии свои собственные сочинения – фрагменты из оперы «Пир во время чумы» и Vivo для фортепиано. Решение, разумеется, в его пользу – тринадцати лет от роду Прокофьев принят в Петербургскую консерваторию.

Сергею, привыкшему к определенному жизненному устройству, вначале было очень нелегко. Обстановка вокруг резко отличалась от сонцовской идиллии, и осваивался он в ней непросто.

Репутация у петербургской консерватории легендарная. Именно здесь заложены основы композиторской и исполнительской школ, которым в ХХ веке суждено сыграть опеределяющую роль в мировой музыкальной культуре. Однако консерватория начала века – явление противоречивое, стоящее на пороге той ломки, которую скоро предстоит пережить всем общественным институциям. С одной стороны, цвет профессуры, гордость отечественного искусства, те самые композиторы, которые дали путевку в профессиональную жизнь молодому Прокофьеву – Римский-Корсаков, Лядов, Глазунов, а также пианистка Анна Есипова, скрипач Леопольд Ауэр, в классы которых со всего мира съезжались юные и честолюбивые таланты. Этих великих музыкантских имен достаточно, чтобы обозначить уровень окружения Прокофьева.

С другой стороны, до непосредственного влияния маститого композитора или артиста еще надо было добраться «сквозь серенькие будни», как писал соученик Прокофьева, его друг, ставший впоследствии академиком, Борис Владимирович Асафьев. И подытоживал – господствующая казенная бюрократическая атмосфера, насаждающаяся тогдашним директором консерватории (до 1905 года), человеком реакционных взглядов органистом по специальности А. Бернгардом, приводила к тому, что «мысль съеживалась», главным образом следовало «выслушивать и выполнять» (7; с. 32).