Читать «Сергеев Виктор. Луна за облаком» онлайн - страница 8
Неизвестно
Вот после того и началось у них сближение.
Как все это было понять, осмыслить? Что же это такое —взаимная симпатия, обыкновенное увлечение? А если любовь? Но почему чуть ли не год ничего не было между ними, а тут сразу?.. Почему много-много раз видел Трубин эти черные со смоляным накрапом волосы, этот «гоголевский профиль», слышал ее голос, встречал ее веселой, сердитой, задумчивой, и никогда не думал о ней больше, чем о других, никогда не выделял ее среди других? Но достаточно было одного разговора о берегоукрепительных работах на острове Долгом — и все сместилось со своих прежних понятий и представлений. все сдвинулось, произошла смена всего. Что же зрело у них в душах весь этот год? Что же им довелось выстрадать? И какие первоначальные силы пришли в движение? И какая нашлась еще сила — откуда она?— что привела в движение те первоначальные силы?
Почему теперь вся она стала для него совершенно не такой, какой была еще недавно? Что случилось с ее губами, с ее глазами, с ее прической? Почему все это стало для него непонятно дорогим и волнует его?
Софья считала, что все решил случай. Если бы в тот вечер она не дежурила, не спросила его о «Гидроспецфундаментстрое»... Если бы ему не пришло в голову после кино зайти в контору... Наверное, она ошибалась. У нее не было времени подумать, как следует, да она и не искала объяснений невесть откуда взявшемуся чувству. До этого ли ей было? До поисков ли? Ее захватило таинство случившегося.
Потом же... Вышло как-то так... Ей казалось, что она любила его сильнее, чем он ее. У нее естественнее проявлялись чувства, она была менее сдержанна. Ее любовь можно увидеть в каком-нибудь пустяке, в малозначительном, ничтожном случае, во всем том, чему сам Григорий не придавал значения.
Она постоянно сталкивалась на строительных участках и в субподрядных организациях с мужчинами, которые на вешалке принимали от нее или подавали ей пальто, говорили приятные для нее слова о ее внешности и о том, как она одевалась. Всякий день вокруг нее звучал ручеек лести. А дома этот ручеек молчал...
В ее жизни все меньше оставалось места для радости. Григорий как бы уходил от нее и забирал эту радость с собой.
Они жили без детей, и это тоже мешало обоим и отдаляло их друг от друга.
— Знаешь, я стала раздражительной,— сказала она как-то.— Был бы ребенок, было бы все иначе.
— А что «иначе»?— возразил он. — Было бы хуже.
Но сам он далеко не был уверен в своих словах.
— Вон посмотри у соседей... у этих самых... как их? Из пятого дома. Один сын в колонии, другой не учится нигде, третий...
— Это зависит от родителей,— уверенно отпарировала Софья
«Может, она и права»,— думал Григорий, не раз потом вспоминая тот разговор.
Вечера у Сони оставались ничем не заполненными. А днем она снова встречала тех мужчин, которые не жалели приятных для нее слов и не скупились на внимание.
Она сказала Григорию об этом, сравнивая его с теми:
— Это настоящие мужчины, не то, что ты.
Трубин не придал значения этим ее словам, лишь усмехнулся:
