Читать «Сергеев - Рублев (Москва, 1990)» онлайн - страница 33

Конечно, могли быть и бывали исключения, но в культуре, где огромную роль играли предание и традиция, где одной из основных добродетелей и обязанностей было послушание родителям, это обобщение обладало большой долей вероятности. Следуя ему, мы тоже можем предположить, что личными своими качествами Рублев во многом обязан отчему дому. Тихим, скромным и незлобивым человеком, предельно искренним в своих убеждениях, рисует «преподобного» Андрея предание. Этот же образ складывается при восприятии его произведений. Темперамент художника тих и созерцателен, отношение его к человеку мягко и любовно. Безусловно, многое было «взращено» в себе Рублевым в течение всей жизни. Но основанием не могли не быть те свойства, которые вложены в него простыми русскими людьми — неведомой по имени матерью и неведомым отцом, которого, возможно, звали Иваном…

«Коло житейское»

До наших дней дошло древнее исчисление человеческого возраста, когда первые три его периода считаются отрезками времени по семь лет. Достигши семилетнего возраста, ребенок становится на следующее семилетие отроком, потом — еще на одну седмицу годов — юношей. Отрочество — время первых трудов, обучения и все более и более сознательного приобщения к тем ценностям, которыми живет общество взрослых людей. В это же время обычно происходит выявление способностей человека, поворот интересов к будущему роду занятий.

Этого отсчета на седмицы лет придерживались и в Древней Руси, Правда, при попытке представить себе, как проходило отрочество Рублева, следует сделать одну существенную оговорку. Суровая жизнь тех времен не допускала, чтобы детские и отроческие годы затягивались в счастливой беззаботности. Человек взрослел много раньше, чем в более благополучные и благоустроенные эпохи. Древнерусские летописи повествуют о совсем юных князьях, в шестнадцать лет уже мужественных в сражениях. В монастырях тех лет нередко прислушивались к советам опытных «старцев», коим не исполнилось и тридцати лет. Житийная русская литература знает свидетельства о сознательном вступлении на иноческий путь двенадцатилетних отроков. И само общенародное воззрение на жизнь учило не бояться с ранних лет испытаний и, тягот, не терять в суровом жизненном сражении ни единого мига, ибо он может оказаться последним. Не считалось дурным и приобщение детей к труду вместе со взрослыми. Нелегкая работа ради насущного хлеба рано становилась уделом ребенка из крестьянской и ремесленной среды. Достаток простого человека тех времен не был велик. Разоряли междоусобные войны, частые пожары, эпидемии. А плоды нелегкого труда и дары благодатной и богатой природы в значительной своей части шли на ясак — изнурительную дань Орде. В иные годы эта дань была почти непосильной. «Того же лета, — отмечал время от времени летописец, — бысть дань велика, тогда и золотом давали в Орду…»