Читать «Сентиментальное путешествие на пиратском бриге» онлайн - страница 8

Рассмеявшись этой неожиданной, но яркой картине, я поплотнее завернулась в шаль, ища глазами огни Ростова.

***

Огни Ростова. Вечер захватил нас в пути. Попутный ветер нагонял высокую волну, ускоряя и без того спешный ход брига. Вместо обещанной недели добрались мы до его благословенной набережной всего за один день, что указывало на чудесную власть капитана над пространством и временем.

Оттого мы, пассажиры и пассажирки, встретили небрежный прощальный его кивок бурными овациями.

Доктор мой, по италийскому обычаю, засвистел в четыре пальца, что пиратами (а они, при всей своей внешней цивилизованности, ими и оставались) было встречено благосклонно, то есть ответным свистом, немилосердной божбой и швырянием в доктора банановой кожуры.

Доктор на это сентиментально прослезился и шёпотом сообщил мне тайну, которая была мне известна давным-давно: именно на этом бриге и с этой командой совершил он немало морских и океанских походов, храбрых набегов и последующих подуваниваний награбленного.

А вот вторая тайна, им сообщённая, была для меня в новинку и потому повергла меня в размышления.

Оказывается, спутник мой тайком переговорил с командой, узнав, что рейс этот для брига в качестве круизера последний.

Поставив корабль в сухой док, капитан намеревался удалить с брига судовую машину, восстановить такелаж и, после короткого отдыха в ростовских кабаках и тавернах, выйти в море-океан для реализации полученной от Его Императорского Величества лицензии на каперство.

В Ростове к корабельному борту был подан трап, спускаясь по которому, я наблюдала постепенно растворявшуюся в сумерках жёлтую фигуру с книгой, застывшую на полубаке.

Чтец нёс свою вахту. Пока корабль на плаву, Чтец должен читать. И даже когда уходит он в пучину, Чтец покидает корабль лишь предпоследним, перед капитаном. Таков закон.

***

От Ростова до Святых Гор мы отправились по железной дороге, и путешествие это не оставило ярких впечатлений, кроме, разве, новинки дорожных услуг - кубических кусочков пиленого сахара, подаваемого к чаю.

Сахар этот полагалось по железнодорожным обычаям потреблять внакладку, а чай непременно должен был быть с лимоном. Так, прихлёбывая эту новинку, я и проскучала у окна, разглядывая мелькавшие мимо на бешеной скорости в тридцать пять вёрст в час деревушки и отражавшие сначала месяц, а поутру - свет солнца, речушки и пруды, местными называемые ставками.

От станции нам предстояло преодолеть ещё около сорока пяти вёрст на лошадях. Степь вокруг нас была унылой и скорбной, похожей на дряхлую старуху, мечтающую оставить навсегда сию юдоль слёз, но не могущую дождаться своего часа. Седой ковыль колыхался под ветерком и со скрипом вдавливался в землю каучуковыми колёсами.

Путешествие, казалось, превратилось в Вечность, и что-то во мне подсказывало, что снова и снова взойдёт и закатится солнце, снова и снова возница будет гнать по степи заморенных лошадок, окружённых роем слепней.