Читать «Семнадцать космических зорь» онлайн - страница 57

Аллан Шеппард, совершивший год назад суборбитальный полет, то есть скачок в космос и немедленную посадку, тоже был в гостях у Гленна. После разговора с Шеппардом у меня сложилось впечатление, что американские астронавты, сделав свое трудное дело, ведут довольно прозаическую жизнь.

Мне очень хотелось побывать в концертных залах Америки. И однажды мы поехали в один из самых больших залов Нью-Йорка — Радио-сити. Был пасхальный день, и представление началось церковным песнопением девиц в «ангельских» нарядах. Два органа сопровождали этот благочестивый хор.

Вот, думаю, попал! Но вскоре началась концертная программа, где были и ковбои, и поножовщина, и стрельба, и эффектный пожар на сцене. Одним словом, все двадцать четыре американских удовольствия. Я обратил внимание, как люди принимали эту программу: аплодисменты возникали в этом огромном зале маленькими очажками — то тут кучка людей захлопает в ладоши, то там.

Настоящий шквал аплодисментов потрясал зал, когда на другом концерте мы присутствовали на выступлении советской труппы артистов. И стоило появиться на сцене «запорожским казакам» в атласных шароварах и исполнить свой шуточный танец, как весь зал в одном порыве разразился бурей аплодисментов. А сопровождавший нас полицейский, предки которого, как он утверждал, переселились из Украины в Америку, даже по-настоящему прослезился.

Понимают американцы настоящее искусство, любят его! Вот почему и пользовались такой популярностью у них выступления балета Большого театра, танцевального ансамбля Игоря Моисеева и других коллективов, которые гастролировали в США.

В Нью-Йоркском национальном музее искусств рядом с полотнами, принадлежащими кисти мировых мастеров, я видал какие-то фиолетовые пейзажи и странные картины. Я по-своему отношусь к изобразительному искусству, в котором разбираюсь, как мне кажется, не очень здорово. И если картина мне нравится, я считаю, что она хороша. Тогда мне показалось, что и гиду эти сиреневые картины тоже малоприятны, хоть он и старался их защищать. Залы, где висят эти «произведения», пусты. Подойдя к одному из ядовито-сиреневых пейзажей, я спросил гида:

— Нравится?

— Неплохо, — ответил он.

На вопрос, знает ли он наших пейзажистов — Шишкина, Левитана, Айвазовского, он сказал, что знает и что ему нравятся их работы. Но добавил:

— А вот автору этих абстрактных картин так представился пейзаж, и он видит его по-своему...

Мы долго спорили с ним, и в конце концов он вынужден был, как мне показалось, согласиться, что если я, например, возьмусь написать его портрет, то, как бы я ни представлял его, я не смогу нарисовать вместо человеческого лица... лошадиную морду.

Пришлось мне встречаться и со студентами Америки. И я убедился, что у студентов всего мира много общего. Все они, конечно, люди молодые, все хотят дружить, учиться, работать, любят спорт, и у всех студентов по всей земле всегда не хватает одного дня на подготовку к экзаменам.

И... все дружно не хотят идти под ружье, в солдаты.

Пришлось разговаривать мне и с капиталистом. Он тоже не хочет войны. Оказывается, он вложил свой капитал в строительство международной выставки, которая будет в Нью-Йорке. Вложил с тем расчетом, что он в дальнейшем заработает на этом предприятии.