Читать «Семибоярские» онлайн - страница 8

– Острожный либиралишка! социалистишка! – процедил отец сквозь зубы. Его высокая грудь бурно поднялась. Лицо стало бурым.

– Хам до мозга костей, – содрогаясь от отвращения, прошептал Валерьян. – Ты! п-под-длый х-хам!

– Молчать! – грозно заревел Семибоярский и его лицо стало мертвенно бледнеть со лба, – молчать! вон из моего дома!

– И уйду! – сказал Валерьян, весь содрогаясь задыхаясь от ненависти, – и уйду!

– Жалею, что я не убил тебя своими руками, когда на тебя в первый раз надели арестантский халат! – выкрикнул Семибоярский.

– Руки коротки! – закричал и Валерьян, поднимаясь со стула, и также как и отец высокомерно выбросил; – я, это я не оставлю здесь камня на камне! слышал!

– Ты? – выдохнул отец бешено.

– Я!

– А к становому хочешь? – завопил отец. – Карпуха! связать этого негодяя!

– Окаянные – истерично завопил Гурочка.

Отец нагнулся, поднял старый разбитый валенок и бросил им в лицо Валерьяна.

– Вот! – выдохнул он опять.

Топая обеими ногами, Гурочка снова завизжал:

– Окаянные чтобы вас!..

Валерьян быстро прошел мимо отца вон из комнаты, сверкая негодующими глазами.

Гурочка побежал вслед за ним, но на крыльце ноги его заплелись и он бессильно опустился на ступеньки крыльца. Фигура Валерьяна мелькнула в воротах и исчезла за косогором.

Гурочка завизжал, потрясая руками. Аннушка вынесла ему на крыльцо воды. Стуча зубами о края стакана, увидя близко её пухлые яркие губы, Гурочка забормотал хлюпая: Только ты не окаянная! Только ты! А мама… где она?

IV

Две недели после ухода Валерьяна, Гурочка по ночам спал беспокойно постоянно вскрикивал, садился на подушки и размахивал руками.

А днем ходил вялый и равнодушный, не находя себе места, как собака потерявшая хозяина. По целым часам он просиживал иногда на ступеньке крыльца и тупо уставясь, глядел на тот косогор, за которым исчез Валерьяна За обедом он ел теперь много меньше, чем всегда, и на вопросы отца отвечал совсем уж не впопад. А по вечерам он любил рассказывать Аннушке об Валерьяне.

– Помнишь, давно-давно, он мне буркало из козна сделал. И я им играл. А веревка оборвалась и козном меня ударило в лоб! Шишка тогда вздулась! Да? – говорил он ей однажды, и его губы плаксиво тряслись.

Как-то он похвастал Карпухе:

– Через месяц сошью я себе зеленый мундир с золотыми пуговицами и пойду отыскивать Валерьена. Далеко уйду!

Жмуря заплывшие нагловатые глазки, Карпуха спросил:

– А на что вам, например, мундер?

– Чтоб меня мужики слушались! – резко выкрикнул, вдруг рассердившись, Гурочка. И опять чуть не расплакался.

Вообще его настроение стало слезливым. И дни стояли слезливые, туманные и сырые. Точно слепые нищие плакали они о чем-то в опустошенных полях. Но мало-помалу образ Валерьяна стал гаснуть в воображении Гурочки и он вернулся вновь к своей излюбленной охоте на крыс.

Однажды он сидел за амбарами на санях с удилищем в руке и пытался поймать на удочку крысу. Но клева настоящего не было. Крысы беспокойно нюхали насаженное на крючок сало, но лакомиться им, очевидно опасались. Гурочка даже заскучал и углы его губ плаксиво оттянулись. Не зная, как убить время, он стал было от скуки, двигая языком и щеками копить во рту слюни, но тут он увидел отца бешено мчавшегося верхом со стороны лугов. Отчаянная необычная скачка отца привлекла его внимание и, бросив удилище, он спрыгнул на землю.