Читать «Седмица Трехглазого (сборник) (без иллюстраций)» онлайн - страница 129
Борис Акунин
Василий Голицын. Здравствуй, Сильвеструшка.
Сильвестр
Трехглазов. Русской.
Василий Голицын. Не обращай на него внимания, Сильвестр. Он – моя тень. Рад тебе. Хочешь вина?
Сильвестр. Успенский пост, нельзя. Разве что ради вдохновения? Нет, сначала послушай стих.
Сильвестр. Каково?
Василий Голицын. Сильно. Но у Овидия короче. И ясней.
Сильвестр. Что б ты понимал в поэзии, княже! Латинский язык точен и сух, оттого и зовется мертвым. А русский язык живой, его краса в буйности и словесном излишестве. Он ходит кругами, болтает вроде как ненужное и не всегда с ясным смыслом, но русский стих и не обращен к смыслу, он обращен прямо к сердцу. Что это за стихи, если в них сразу всё понятно? А впрочем я вчера простые написал. Нарочно для тебя.
Василий Голицын. Да-да, я часто об этом думаю! Те, ради кого я жизнь кладу, меня не любят. Конечно, мои труды не для того, чтоб люди меня любили. Но здесь, Сильвестр, есть и другое, хуже. По правде говоря, я и сам их не люблю. Понимаешь, вот я думаю: «народ» – и люблю народ. А думаю про живых людей, какие они есть, и как-то не очень… Только таких, какими они когда-нибудь будут. Какими должны быть… Это меня… скребет. Словно я прикидываюсь, изображаю то, чего нет.
Сильвестр. Сын мой, да что людям за дело, любишь ты их или нет. Ты делай, что тебе велят ум и сердце, а там уж как сложится. Только не обманывайся, что стараешься для народа. Будь с собою честен.
Василий Голицын. А для кого же я, по-твоему, стараюсь?
Сильвестр. Для собственной души. Это тебе самому больше всех надо – отдать себя миру сполна. Исполнить всё, на что ты способен. Про то и мой стих.